Пост обновлен 12 дек. 2023 г.
Были дни: Среди пернатых, призывая и волнуя, реял гордый Буревестник, черной молнии подобный, и вопил - обуреваем духом пламенного бунта:
- Бури! Бури! Дайте бурю! Пусть сильнее грянет буря!
Напророчил Буревестник несказанные событья:
Буря грянула сильнее и скорей, чем ожидалось. И в зигзагах белых молний опалив до боли перья, притащился Буревестник, волоча по камням крылья:
- Так и так, мол. Буревестник. Тот, который... Честь имею.
И сказали буйной птице:
- Мы заслуги ваши ценим. Но ответьте на вопросы общепринятой анкеты: что вы делали, во-первых, до 17-го года?
Вздыбил перья Буревестник и ответил гордо:
- Реял.
- Во-вторых, в чем ваша вера? Изложите вкратце credo.
Покосился Буревестник:
- Я предтеча вашей бури. Верю в то, что надо реять и взывать к ее раскатам.
- В-третьих: ваша специальность? Что умеете вы делать?
Покривился Буревестник и сказал:
- Умею реять.
- Ну, а чем служить могли бы в обстоятельствах момента?
И, смутившись, Буревестник прошептал:
- Я реять мог бы!
- Нет, - сказали буйной птице. - Нам сейчас другое нужно. Не могли бы вы, примерно, возглавлять хозучрежденье? Или заняли, быть может, пост второго казначея при президиуме съездов потребительских коопов? Или, в области культуры, согласились по районам инспектировать работу изб-читален и ликбезов? Или, в крайности, на курсах изучили счетоводство и пошли служить помбухом по десятому разряду?
- Ах! - промолвил буревестник. - Я, по совести, не мастер на ликбезы и коопы, на торговые балансы и бухгалтерские книги... Если реять - я согласен!
Почесались на такие Буревестниковы речи - и свезли назавтра птицу без особого почета в помещение музея при "Архивах революций": отвели большую клетку, подписали норму корма и повесили плакатик:
- Буревестник. Тот, который.
Мало кто, в музей забредши, между многих экспонатов отмечает с уваженьем запылившуюся клетку.
Только я, седой романтик, воспитавшийся на вольных Буревестниковых криках, живо помнящий те годы, в кои над морским простором гордо реял Буревестник, черной молнии подобный, и вопил, обуреваем духом пламенного бунта:
- Бури! Бури! Дайте бурю! Пусть сильнее грянет буря!
Только я, седой романтик, прихожу по воскресеньям в помещение музея, приношу обрюзгшей птице канареечное семя, заменяю в ржавой банке застоявшуюся воду, и - с оглядкой на прохожих - говорю не очень громко:
- Пребывай себе в почете, птичка Божья - Буревестник!