Понадобилось 20 лет, чтобы руководители и некоторая часть населения Союзного государства начали задумываться: что, собственно говоря было создано, зачем и что с этим делать. При этом мнения категорически разошлись. На Востоке считают, что содеянное надо усугу…, то есть углубить интеграцию. Пока, якобы, исключительно в экономическом смысле. В Минске полагают, что вполне можно плавать на имеющемся уровне. А чтобы в глубину не очень тянуло, желательно сохранить комфортные цены на энергоносители и устранить торговые барьеры – разумеется те, которые мешают движению наших товаров.
Действительно, пока ведущие геополитические силы борются за сферы влияния, а отдельные страны жестко лоббируют свою экономическую выгоду, Беларуси, надо выиграть время, чтобы как-то приспособиться к новой реальности. То есть наверстать все, что мы упустили, понадеявшись на дешевые энергоносители и спрос на традиционно основном рынке.
Большую часть «нулевых» годов все складывалось относительно благополучно. Но затем над «уникальной моделью» начали сгущаться тучи. К сожалению, белорусские власти поздновато спохватились, обнаружив насколько уязвима экономическая система, слишком зависимая от рынка углеводородного сырья и других конъюнктурных товаров. Заботиться о создании «наилучших условий для привлечения инвестиций в нашу экономику, повышение производительности труда за счет стимулирования деловой активности, расширение внешней торговли через освоение новых экспортных рынков» надо было начинать еще до подписания союзного договора. А когда отношения со «старшим братом» начали давать трещину, эта забота стала жизненной необходимостью: как для сохранения суверенитета страны и благополучия ее населения, так и для удержания высшего начальства в уютных креслах.
Необходимость корректировки экономической политики в целом и внешнеторговых векторов в частности, была очевидна с того момента, как началась раскачка динамики и структуры экспорта и импорта в торговле Беларуси и России. Но властям слишком долго казалось, что интеграционный ресурс будет вечно подпитывать «уникальную» белорусскую экономическую модель. Теперь за это приходится расплачиваться.
Россия неизменно является нашим основным торговым партнером. Удельный вес в белорусском экспорте колеблется от пиковых 64,8% в 2000 году до 38,3% в 2017-м, а в импорте – от 35,8% в 2005-м до 58,8% в 2018-м и составляет 40,5 и 55,9% соответственно в текущем году. При этом сальдо в торговле с РФ неизменно остается отрицательным и, что гораздо хуже, не «отбивается» достижениями на остальных направлениях. Планы диверсификации экспорта по формуле «1/3 – ЕАЭС, 1/3 – ЕС, 1/3 – страны «дальней дуги» так и остались на бумаге.
В то же время, доля Беларуси в российском экспорте за 9 месяцев тг. составила 4,8%, а в импорте – 5,2%. Примерно такие же показатели наблюдались и в прошлые годы. Это не так уж мало – наша страна занимает 5 место в российском экспорте и 4-е – в импорте. Но экономическая интеграция сводится к стремлению и партнера не потерять, и свою долю нарастить – как на соседнем рынке, так и на собственном.
Колебания объемов российского импорта почти всегда были связаны с изменениями цен на нефть, неизменно занимающую около трети стоимости всех поставок. А вот взлеты и падения белорусского экспорта – явление куда более сложное. Крепко завязанные на восточного соседа экспортеры регулярно сталкиваются с проблемами. То падает спрос из-за очередного кризиса, то россияне начинают активно развивать производство аналогичных товаров, причем с господдержкой, масштабы которой в Беларуси не по карману. В придачу, российский бизнес регулярно требует и получает административную помощь в борьбе с белорусскими конкурентами. В результате белорусским производителям с каждым годом все труднее сбывать в России грузовики и телевизоры, сельхозтехнику и мебель, одежду и обувь. Зато россияне доминируют по поставкам в Беларусь легковых автомобилей – благодаря навязанным в рамках ЕАЭС мерам по защите российского автопрома. Мы практически потеряли российский рынок сахара и продукции птицеводства – там не только своего хватает, но и нас готовы завалить.
К примеру, только в январе-сентябре т.г. экспорт грузовых автомобилей в РФ сократился на $84,3 млн. (12,5%), говядины – на 105,3 млн (27,5%), картофеля – на -24,8 млн. (на 62,6%), молока и сливок несгущенных – на 14,1 млн. (10,6%), колбас – на 19,5 млн (27,7%). В то же время, импорт нефти из РФ сократился на 5,4% или на $283,1 млн., нефтепродуктов – на 96,3% или на 979,1 млн., зато поставки легковых автомобилей выросли на 11,4% или на$ 73,1 млн., пшеницы – в 1,55 раз, лекарств – на 26,7%, шин – на 13,1%, свинины – в 4 раза, ячменя – в 4,4 раза. Так что роли сырьевого придатка, сборочного цеха и кормильца в союзе становятся все более двусмысленными.
Сколько бы власти ни уповали на спасительный ПВТ, его достижения пока не покрывают потери экономики от «грязной нефти». Не случайно президент пожаловался, что «мы провалили ВВП в основном из-за нефтяных проблем», а заодно – на то, что белорусским производителям периодически закрывают рынок для поставки товаров», а также проблемы с получением разрешений для белорусских автоперевозчиков. «Это так конкуренция идет между нашими государствами», – заявил А. Лукашенко.
Впрочем, конкуренция наблюдается и по множеству иных направлений. Союзные отношения регулярно омрачали газовые и нефтяные, мясо-молочные и сахарные войны. Союзники так и не избавились от взаимных барьеров в торговле. Некогда шумно разрекламированные проекты альянсов крупнейших промпредприятий тихо ушли в небытие. Если когда-то российские олигархи и умышляли скупить белорусское «фамильное серебро», то в последние пару лет они отказались от таких планов. Впрочем, иные наши аналитики до сих пор подозревают россиян в намерениях скупить белорусские активы. Почему-то считается, что унификация законодательства очень этому поспособствует. Однако трудно надеяться, что она будет проходить под знаком равенства, когда речь идет о столь различных по размерам и структуре экономики странах. Если Москве удастся навязать Минску свои правила, белорусская экономика быстро утратит большую часть своих конкурентных преимуществ не только на российском, но и на собственном рынке. Так что свядомыя патриоты и президент, вероятно, с одинаковым скепсисом встретили призыв российского премьера Дмитрия Медведева не бояться частичного уменьшения суверенитета из-за интеграции.
Последние события показывают, насколько по-разному стороны понимают дух и букву заключенных договоренностей. Сколько бы ни говорили с трибун о равноправной основе союза, дальнейшая интеграция неизбежно свернется если не к политической аннексии, то к экономическому порабощению. Понадобятся чудеса дипломатической изворотливости, чтобы избежать такого исхода. Но пока критичным для выживания белорусского режима являются объем и цены поставок нефти и газа, компенсации, кредиты, явные и скрытые дотации, суверенитет страны остается под угрозой. Снизить ее могли бы реформы, более глубокие, чем предлагаемая Москвой интеграция. Но чтобы нырнуть в них требуются ценности и качества, которые у белорусских властей гораздо более дефицитны, чем бюджет будущего года…
Comentarios