Главная цель Стратегии повышения доверия к национальной валюте до 2035 года – убедить население в том, что белорусский рубль надежно и безоговорочно выполняет все функции денег. Эта задача,по мнению Совмина и Нацбанка, решается в три действия. Раз – создаем условия для стабильного развития экономики. Два – всячески стимулируем использование рубля в быту и бизнесе. Три – ограничиваем до минимума использование иностранной валюты для внутренних нужд.
Все предлагаемые меры призваны создать такие условия, чтобы белорусский рубль мог служить мерой стоимости, средством обращения, платежа, накопления и сбережения, а в придачу был хотя бы ограниченно конвертируемым. Кое-что уже существует, но в целом, доверять национальной валюте не так то просто.
После ураганов инфляции, волн девальвации, множественности курсов, бартеризации и прочих потрясений трудно отвыкать от многолетней привычки автоматически переводить в у.е. свои зарплаты и цены. Долларизация сбережений и обязательств в экономике по-прежнему велика, некоторые расчеты между резидентами ведутся в валюте, цены и тарифы, часть налоговых и арендных платежей номинируются в долларах или евро.
Остается и главная угроза – высокие инфляционные и девальвационные ожидания. Свою роль в этом сыграла многолетняя монетарная политика властей, накачивавших необеспеченными деньгами экономику в надежде обеспечить ее рост. Основными ресурсами здесь были банковские кредиты и внешние займы, преимущественно государственные. Но доминирование государства в экономике и в ряде отраслей мешает развивать фондовый рынок и привлекать недолговые капиталы. Так что для населения и бизнеса иностранная валюта всегда была наиболее доступным, понятным и надежным финансовым инструментом на все случаи жизни.
Собственные возможности экономики страны по финансированию инвестиций с начала 2000-х годов составляли в среднем около 16 – 17% ВВП, при удачной конъюнктуре – около 20% от ВВП. Однако инвестиции в среднем составляли 25% от ВВП, а в 2008 – 2011 гг. и 2012 – 2014 гг. доходили до 30% от ВВП. Авторы стратегии честно признают, что долгое время положение спасал «особый режим» поступления в Беларусь топливно-энергетических ресурсов из России. Но с 2007 г. влияние этого фактора стало снижаться. Недостаток средств компенсировался, как правило, эмиссией. Внутренние дисбалансы вместе с внешними шоками привели к каскаду девальваций. В 2009 году белорусский рубль обесценился к доллару США на 30%, в 2011-м – в 2,8 раза, 2015-м – на 56%, теряя не только «вес», но и способность исполнять функции денег, а заодно – доверие к себе. На пике долларизации к 1 января 2016 г. доля рублей в общем объеме широкой денежной массы составляла всего 27,7%.
Теперь власти пытаются исправить положение. Главными приоритетами правительства и Нацбанка стали ценовая стабильность и макроэкономическая сбалансированность. При этом для экономической модели, основанной на внутренних инвестициях, доверие к национальной валюте является жизненно важным. Но долларизация сбережений и долгов значительно снижает устойчивость к внешним шокам и генерирует риски для финансовой стабильности страны. Поэтому ставится задача увеличить долю рублей в широкой денежной массе с нынешних 60% до 80%.
Стратегия восстановления доверия к рублю и в целом к экономической политике государства включает:
формирование бизнес-среды, основанной на верховенстве закона и правилах рыночной конкуренции;
обеспечение защиты частной собственности и обеспечение равенства всех форм собственности;
внедрение принципов и поведенческих норм, основанных на открытости и прозрачности процессов принятия и реализации государственной экономической политики, активных коммуникаций органов госуправления.
По сути, это основные цели тех самых институциональных реформ, на проведение которых власти не решаются все последние 20 лет.
На этом фоне куда менее эффектно выглядят планы перейти к 2021 г. к режиму инфляционного таргетирования, существенно снизить в ближайшие 2-3 года уровень монополизма в экономике, и даже полностью исключить региональные ограничения по движению товаров и услуг внутри страны. То есть, признается, что сейчас они существуют. Одновременно планируется улучшить макропруденциальное регулирование, надзор и инфраструктуру на финансовом рынке, функционирование платежной системы.
Предполагается ежегодно снижать госдолг (который сейчас на 97% валютный) за счет ограничения связанных и несвязанных государственных заимствований. Их ежегодный объем не должен превышать 75% от годовой потребности в погашении госдолга. Также планируется возобновить закупки Минфином валюты за рубли, аккумулируемые в бюджете, на внутреннем валютном рынке. Это довольно спорный инструмент, но авторы стратегии считают его оправданным.
Обеспечить диверсификацию источников финансирования экономики предлагается за счет развития фондового и страхового рынка, рынка небанковских финансовых и микрофинансовых организаций, инвестиционных и венчурных фондов. Обещается создать механизмы хеджирования валютных рисков, в том числе с использованием производных финансовых инструментов. Этой теме в стратегии отведена целая глава. Причем выглядит она весьма неубедительно. Казалось бы, есть все необходимое для создания рынка хеджирования валютных рисков, а его все равно нет.
Впрочем, и многие другие намерения неоднократно звучали в разных программах и стратегиях. Но до дела до сих пор не доходило, хотя проблема валютных и кредитных рисков существует давно.
Заманчиво выглядит идея стимулировать развитие коллективного инвестирования с помощью освобождения на 5 лет доходов по инвестиционным операциям инвестфондов и их инвесторов, вывести на рынок новые виды корпоративных и государственных рублевых облигаций. Но это обещалось и ранее.
Столь же часто обещалось принять меры по оздоровлению госпредприятий, установить жесткую финансовую дисциплину для экономически несостоятельных и неэффективных организаций. Банкротов планируется своевременно выводить с рынка и передавать их активы более эффективным рыночным субъектам. Для этого предлагается завершить изменение законодательства о банкротстве (которая до неприличия затянулась) и максимально адаптировать национальные стандарты бухучета к нормам МСФО. Интересно, значит ли это, что власти откажутся от манипуляций с амортизацией, курсовыми разницами и т.п., регулярно устанавливаемых указами и постановлениями?
Важное место в стратегии – восстановление функций рубля как средства сбережения и меры стоимости. При этом «кнут» явно перевешивает «пряники». Обещание дать всем экономическим агентам свободный доступ к иностранной валюте сопровождается намерением ограничить до минимума возможности ее использования во внутренних расчетах, а также номинирование цен, тарифов, страховых и других платежей в долларах и евро. Пример должны показать сами власти, отказавшись от установления ставок налогов, арендной платы и тарифов в СКВ. В придачу чиновникам придется привыкнуть сообщать все показатели публике только в рублях.
Впрочем, бизнес будет больше всего волновать один вопрос: останется ли в ГК пункт 1 ст. 298, позволяющий указывать в денежном обязательстве, что оно подлежит оплате в белорусских рублях в сумме, эквивалентной определенной сумме в иностранной валюте или в условных денежных единицах. Слухи об отмене этой нормы давно смущают предпринимателей. Впрочем, если власти зайдут так далеко, то многие компании попросту закачают в цены свои инфляционные и девальвационные ожидания в повышенном размере.
Самый эффектный момент в стратегии – предложение договориться с Россией о прекращении расчетов в иностранной валюте на территории Беларуси между резидентами за природный газ. Впрочем, россиян, скорее всего, больше интересует расширение сферы применения российского рубля, чем нашего. А там рукой подать и до единой валюты союзного государства – о которой по слухам говорится в таинственной 31-й «дорожной карте» углубленной интеграции. Но если под вопросом функция рубля, как одного из главных атрибутов суверенитета страны, то и с остальными могут быть затруднения…
Comments