Чего вы ждали? С какой стати портить новогоднее поздравление каминг-аутом по результатам московских вояжей. Публике ни к чему знать, какие великие дела творятся за закрытыми дверями переговоров на высочайшем уровне.
За 7,5 часов двух раундов переговоров президентам Беларуси и России, наверно, трудно не надоесть друг другу. Не менее трудно, чем публике гадать, о чем там они договаривались tête-à-tête, и договорились ли вообще. Еще труднее журналистам и политологам высматривать и выдумывать сокровенный смысл в скупых репликах пресс-релизов и заявлениях вторых-третьих лиц.
Так в трудах и проводили старый год. Завеса тайны, окружающая декабрьские переговоры, дает благодатную почву для гаданий и выдумок. Что же нас ждет? Аншлюс или продолжение вялотекущей интеграционной болтовни? Если последнее – как быть с нефтью и кредитами? Если первое – то по мягкому или жесткому сценарию? Будет ли кто-нибудь возражать внутри и снаружи и что с ним за это сделают? А может, все еще обойдется?
Такая коллекция лишний раз подтверждает мнение Г.В.Флоровского о том, что евразийство – "это правда вопросов, не правда ответов, правда проблем, а не решений". Но кто нынче помнит предупреждения гигантов эмигрантской мысли о евразийском соблазне и утопическом этатизме.
«Предложениями по нашей дальнейшей интеграции и решению тех насущных вопросов, которые беспокоят правительства наших стран» публику радовать или стращать еще рано. Ответами на конкретные вопросы – и подавно. Их, ответы, еще придумать надо. А это потруднее чем пускать дымовую завесу бессодержательных пресс-релизов или затащить в Кремль 4 мешка отборной картошки.
Список «беспокоящих» вопросов с обеих сторон накопился обширный. Беларуси позарез нужна компенсация потерь от российского «налогового маневра». Терять ежегодно несколько миллиардов долларов привычных дотаций нам не по карману. Необходимо добиться беспрепятственного доступа на российский рынок отечественных товаров: чтобы Россельхознадзор не придирался и к госзакупкам допускали. Нужны нефть и газ по внутренним российским ценам, компенсация за "налоговый манерв", а также новые кредиты для рефинансирования предыдущих. Иначе какое же это братство? Так, партнерство какое-то, причем не шибко выгодное.
У Москвы свой список. Там припомнили, что Беларусь не полностью выполняет условия союзного договора 1999 г., предусматривавшего создание единой налоговой, таможенной, денежно-кредитной, акцизной, экономической политики. Кстати, Россия может заявить, что кое-как в этом направлении продвигается: НДС повысила до наших 20%, подтянули пенсионные возраст и соцналог (аналог нашего ФСЗН). А так – все сами по себе. В ВТО вступали – нас не подождали, акцизы повышали-понижали по своему вкусу – даже до отрицательной ставки для своих НПЗ. Ограничения на транзит и санкции-антисанкции против Запада устанавливали без оглядки на остальных участников ЕАЭС.
О шалостях брата-союзника в Москве всегда было прекрасно известно. Удивляться можно лишь тому, что Силуанов говорил о действиях «в последнее время». Конечно, никакого доверия на растворители, «санкционку», заполнившие российский рынок сигареты не хватит. Но это – просто гарнир. Табачный бизнес процветал и до заключения союзного договора, "растворительные" схемы пришлось свернуть еще 5 лет назад. Санкционными деликатесами мы подкармливаем брата-партнера более 3 лет – с тех пор, как он рассорился с Западом. О несоюзническом поведении в военно-политической сфере официально власти РФ не упоминают, но, конечно, тоже не забывают.
При такой коллекции взаимных претензий неудивительно, что А. Лукашенко «разжаловал» Россию из братской страны в «партнерскую». Правда. В.Путин накануне саммита еще называл Беларусь братской, но после встречи 25 декабря А. Силуанов говорил лишь о соседе и союзнике. Любители находить в каждой мелочи grand signe, несомненно усмотрят в этих словах важный дипломатический смысл и экономические последствия. И будут совершенно правы: братство – особая субстанция двусторонних отношений .
Допустим, терпение и доверие московских братьев, наконец, иссякли. Раньше принимались кое-какие меры, но сугубо по экономическим аспектам, которые в конце-концов разруливались. А вот неисполнением союзного договора попрекают впервые. Это неожиданно: нормы о наднациональных органах, в т.ч. таможенных, единой налоговой и тарифной политике, общей валюте с единым эмиссионным центром и т.п. давно никем всерьез не воспринимались.
С чего бы это вдруг в Москве их припомнили? Может, вдруг воспылали желанием неукоснительного соблюдения хоть какого-нибудь международного договора? Так сказать, в виде епитимьи за Будапештский меморандум и прочие попранные международные соглашения.
Приступая в 90-е к строительству «рыночного социализма», белорусские власти по сути выбрали конструкцию классической схемы макроэкономического популизма. Ничего уникального тут нет: ее математические модели и попытки построения (в основном в странах Латинской Америки) давно исследовались учеными – от Ланге до Дорнбуша и Эдвардса. Общая черта такой модели – наличие какого-нибудь ресурса, позволяющего властям проводить свои эксперименты. Характерная черта "рыночного социализма" – недолговечность: как бы ни был богат такой ресурс, его все равно не хватит. Неэффективность экономики, отсутствие мотивации, волюнтаристкие прожекты, чрезмерные социальные обязательства и коррупция растранжирят любые природные и иные богатства. Никакие попытки выжить, сохраняя саму модель неизменной, еще никому не удавались.
Особенность белорусского "рыночного социализма" в том, что кормящим ресурсом удалось сделать не нефть или золото, а "братские" отношения. Умело играя на мечтах московских властей о возрождении в какой-нибудь форме развалившейся империи, А. Лукашенко умудрился много лет собирать весомую «интеграционную» ренту в обмен на красивые обещания н братскую риторику. Они успешно прикрывали недопущение поглощения крупнейших белорусских предприятий российским капиталом, реэкспортные шалости и саботаж признания результатов кремлевских войн. По сути, А.Лукашенко добился того, что не удавалось ни одной из постсоветских республик – получить от России компенсацию за былое колониальное владычество. Сумма вышла приличная: по разным оценкам от 100 до 200 млрд. долларов "поддержки". Донор даже получил бонус: бесценный опыт установления авторитаризма в постсоветской стране. В этом направлении "белорусизация" России оказалась весьма успешной.
Контрибуция за 200 лет совместной жизни не такая уж большая. Теперь этот ресурс, похоже иссякает, причем в самое неподходящее время и самым неприглядным образом. Предупреждающие сигналы поступали и ранее кредиты поступали со скрипом, разница мировых и закупочных цен на нефть сокращалась. Альтернативы пока не видно: венесуэльский вектор завял, у Китая свои цели, а МВФ развести на "деньги без реформ" не получается. Можно назначить драйверами роста высокие технологии и малый бизнес. Но ренту бюрократии, эквивалентную нефтяной и транзитной, с частников не соберешь.
С другой стороны, Кремлю все труднее изыскивать деньги на интеграционные прожекты. Несмотря на картельные сговоры ОПЕК+, нефть дешевеет всерьез и надолго. Без нее остальная экономика расти не желает. Покоренный Крым, замиренная Чечня, 1-й украинский, 2-й сирийский и прочие фронты, а также неснижаемая внутренняя коррупционная маржа обходятся очень дорого, Имперского энтузиазма у населения по мере затягивания поясов все меньше. Урон от западных санкций все заметнее. Приходится экономить на собственном населении и «братском» воспомоществовании. Тем более, что деваться братцу особо некуда – сам влез в интеграцию всеми коготками.
Поэтому у Москвы, если там всерьез захотят поглощения, инструментов принуждения к интеграции, в т.ч. силовых, гораздо больше, чем средств и воли для сопротивления у Минска. Все они способны постепенно затолкать Беларусь в тот интеграционный «капкан», который столько лет казался белорусским властям бездонной кормушкой.
Попытки сократить зависимость от российских сырья и рынков не удались. Путин не зря при каждой встрече говорит о росте взаимного товарооборота. Это такой тонкий троллинг: напоминать о провале белорусских планов диверсификации (треть – Россия, треть – ЕС, треть – "дальняя дуга"). Тем более, что товарооборот гораздо хуже, чем 5 лет назад.
Как предупреждал Гашек, «на штыке сидеть нельзя». Продекларировать «сближение позиций» и пообещать «активизацию» некоторых процессов куда легче, чем реально обеспечить проведение сколько-нибудь согласованной промышленной и аграрной политики. Ведь тут придется как-то согласовать интересы российских миллиардеров и планы наших госпредприятий с министерствами. А в «и так далее» вроде единых рынков капиталов и энергоносителей рассчитывать на равноправие вообще затруднительно.
Это касается и единой валюты. Финансовые издержки единого эмиссионного центра (который явно будет к востоку от Орши) могут оказаться чокером для минских властей. Если в прошлом у кого-то были иллюзии, что интеграция с Россией принудит белорусские власти к рыночным структурным реформам, то теперь можно ожидать совсем иного. Перейти на российский рубль – тот самый, который в прошлом году обвалился к доллару почти на 20%, создать единый суд – тот самый, басманный. Проводить единую таможенную политику – значит присоединиться к российским контрсанкциям против цивилизованного мира (и, заодно, похоронить и без того призрачные надежды когда-нибудь вступить в ВТО), разорить оставшиеся предприятия, мешающие российским конкурентам – далеко не полный набор пакета «глубокая интеграция». Его окончательный итог – распространение на Беларусь "трех А" евразийской матрицы: авторитаризм внутренней политики, автаркия в экономике и агрессия внешней политики. Это будет неприятно. Если к произволу своего начальства население кое-как притерпелось, то на российский беспредел даже пресловутой белорусской памяркоўнасцi может не хватить.
В дальнейшем нас ждут интересные события. Возможно, А.Лукашенко готов беззаветно отстаивать свое президентство и, заодно, суверенитетБеларуси. Но кто выйдет за ним шчыльнымi радамi? Легко пообещать населению раздачу автоматов, но возьмут ли их люди и в какую сторону повернут? Патриотизм давно принесен в жертву вертикали, порван в клочья и затоптан в мусор вместе с национальной символикой, историей и языком. Так что более реальным выглядит вариант выторговать почетные условия вассальной зависимости и кое-какие привилегии для северо-западного края, населенного «русскими со знаком качества»...