Почти все совещания в высших сферах в последнее время проходят по одному сценарию с шаблонными монологами. Все не так, народишко разболтался, дисциплинка хромает, начальничкам все пофиг. Но мы наведем порядок. План надо выполнять как договаривались. Людишек, особенно бюджетных, не обижать, пайку прирезать, а забалуются – отобрать. Интеграцию усилить, суверенитет отстоять. Проискам внешних и внутренних супостатов дать отпор. Внешние рынки диверсифицировать, внутренние защитить. Господдержку некоторым по потребностям, налоги с остальных по способностям. Кредиты брать, ковенанты не давать. Не смотрите, что мы маленькие и бедные, у нас есть та-а-акие приборы! Но мы вам про них не расскажем. Так что раздевайтесь и давайте работать. А то наручники наденем – вместо раздетого. Кто сказал, что мы не знаем, что делать? Враки и происки. Нам все доложено, мы все видим и способствуем.
В следующем зале нашего паноптикума бьются в творческих конвульсиях аналитики-эксперты. Работенка у них – хуже не придумаешь: изо дня в день искать смысл неисповедимых путей государственной политики. Причем искать в кромешных каморках казенных пресс-релизов, из которых этот смысл тщательно изымается перед опубликованием. К счастью у публики загодя отрощены вместительные, роскошно развесистые уши – для складирования официальной и альтернативной медиа-лапши. Иначе в стране бы случился полный идеологический хаос. А так, все прилично. Направо пойдешь – все процветает, растет и улучшается. Кроме отдельных недостатков, которых видимо-невидимо. Налево сунешься – все рушится, нищает и загнивает. На сытый желудок за рулем иномарки приятно послушать.
А если всерьез, что делать с этой экономикой при такой политике? Ведают ли власти, что творят? Почему нет реформ, необходимость которых очевидна? Почему вместо них есть лишь точечные поблажки и закапывание народных денег в безнадежно неэффективные проекты? Как что-то изменить, если начальство дозволяет менять только так, чтобы ничего не менялось? С чего начать, если все концы спрятаны непонятно куда? Кто подскажет? Моря докладов, потоки исследований, реки конференций, океаны статей – хлебать не перехлебать, а внятного ответа нет как нет.
Есть такая непопулярная теория, что начинать лучше всего сначала. Дом – с фундамента, дорогу – с порога, структурные реформы – с институтов. А проще говоря, с сути социально-экономических явлений.
Эту суть много и старательно объясняли мудрые люди. Которых, впрочем, больше ругали, чем слушали. И совершенно напрасно.
II
…Государство не лучшим образом распоряжается деньгами. После всего, … долго объяснять не нужно: средствами распоряжается бюрократия, не слишком озабоченная экономическим результатом для страны в долгосрочной или краткосрочной перспективе и куда больше думающая о своих "комиссионных".
Такое финансирование воспроизводит и консервирует паразитическую структуру "лжегосударственной" экономики. Бюрократические кредиты, циркулирующие на бюрократическом рынке, для поддержания бюрократии… Финансовые вливания в огромной мере достанутся неэффективным гигантам, военно-промышленным "латифундиям". Такие кредиты похожи не на дождь, проливающийся на сохнущее растение, а на бурю в пустыне, инфляционную бурю в экономической пустыне, где стоят те самые промышленные пирамиды. Между тем мировой опыт показывает, что самыми эффективными и экономически, и в плане технического прогресса являются как раз средние и мелкие частные фирмы с четко фиксированным индивидуальным владельцем (или двумя-тремя совладельцами). Именно совокупность миллионов таких фирм должна создать живую плоть растущей российской экономики.
Следовательно, возможности экономического роста ... теперь находятся в прямой и тесной зависимости от масштабов частных инвестиций.
Государство должно ограничить и свой "рэкет", свои аппетиты по части налогов. Это вполне достижимо, если не государство становится основным инвестором в экономику.
Наконец, необходима разумная военная политика: конверсия главного оплота госсобственности – ВПК и сокращение армии до размера реальных потребностей страны, а не генералов.
Это один государственнический подход. Эффективное и недорогое государство по возможностям страны, нужное, чтобы обеспечить динамичное развитие общества на пороге XXI века.
Такой подход предполагает соответствующую идеологию: секуляризация государства, отказ от "государственничества" как своего рода религии, чисто рациональное, "западное" отношение к государству.
Если приоритет – "восстановление военного могущества", "сохранение любой ценой имиджа сверхдержавы", "восстановление естественных границ", "расширение территорий до пределов СССР", это принципиально другой подход.
Очевидно, что его нельзя обосновать рационально. Едва ли, скажем, можно всерьез объяснить, что мы, страна, народ, задыхаемся без "жизненного пространства" или что у нас как раз дефицит вооружений и т.д.
Следовательно, здесь априори предполагается иррациональное, спиритуалистическое отношение к сакральному государству, восстановление в правах "государственничества" как особой государственной религии. Все это невозможно без официальной ксенофобии, без активного формирования "образа врага" – внешнего и внутреннего.
***
… Очевидно, какое государство можно выстроить, руководствуясь в реальности (не на словах, разумеется) государственническим идеалом, – коррумпированно-криминальное, полуколониальное. Общество становится колонией государства, а само грозное государство при таком режиме становится колонией мафии, отечественной и международной, легко проникающей во все поры аппарата. Россия оказывается колонией, сырьевым придатком передовых демократических стран, построенных по принципу открытого общества, колонией отдельных фирм этих стран.
***
..."сильное" государство в привычном для нас смысле, т.е. сильное многочисленной и могущественной бюрократией, означает:
– нет равной защищенности и равных прав собственности для всех. Совсем наоборот: собственность зависит от места ее владельца на иерархической лестнице. Значит, для честного, энергичного человека надежда на продвижение на рынке равных возможностей растоптана. Значит, в экономике господствует монополия, а рынок стал рынком взяток, современной формой традиционного бюрократического рынка;
– для поддержки "избранных" отраслей, а на самом деле "своих" руководителей банков и предприятий, для содержания супераппарата (в том числе вечно растущего военно-репрессивного) нет выхода, кроме печатания денег, кроме инфляции;
– сохраняется неэффективная структура "экономики пирамид" – неконкурентоспособных монополистических гигантов;
– в стране всегда будут суперналоги, необходимые для того же государства. Такие налоги плюс "бюрократический рэкет" (взятка) – верная гарантия того, что не будет среднего и малого бизнеса, этой самой динамичной части экономики, главного "инкубатора" среднего класса;
– экономика будет не открыта миру на равных для всех условиях, а фактически подчинена "фирмам друзей".
***
…Сегодня у государственников нет ни большой идеи, ни четкой стратегии государственной политики (в том числе в области экономики). Отсутствие реальной цели, внутреннее неверие в ими самими с пафосом провозглашаемые цели жестоко мстят за себя. Если цель одна – сохранить неопределенное статус-кво, заставить страну и дальше качаться между государственной и частной собственностью, то для достижения и такой цели подходят лишь серые "декаденты государственничества".
Официальные государственники" вполне довольны стоянием на месте, в то время как сильную программу государственной политики в социально-экономической области могут предложить как раз те, кто нацелен на стратегические задачи, стоящие перед государством, т.е. либералы, демократы.
Социальное государство или свободный капитализм… Тема для академического спора! Ни фон Хайек, ни лорд Кейнс не создавали свои теории применительно к номенклатурно-"азиатскому", находящемуся под мощным криминальным воздействием государству. Сменим систему, построим хотя бы основы западного общества – вот тогда и станут актуальны эти проблемы.
Крушение бюрократической империи под воздействием разъедающей коррозии имущественных интересов -бюрократической олигархии, приватизация власти – закономерный финал любой "восточной" империи. Он означает конец определенного витка, цикла в ее развитии.
...Кодексы восточных империй – обычно длинные и подробные перечни обязанностей подданных перед государством, своды административных ограничений их жизненной и хозяйственной деятельности, в которые вкраплены немногочисленные права собственника
..."Сильное государство – слабый народ" – концентрированное воплощение идеала восточных государств.
Но слабый народ сильно мстит государству. Система, когда собственность и власть неразделимы, причем власть первична, а собственность вторична, имеет несколько важнейших особенностей.
Во-первых, отсутствуют действенные стимулы для производственной, экономической деятельности. Лишенный гарантий, зависимый, всегда думающий о необходимости дать взятку предприниматель скорее займется торговлей, спекуляцией, финансовой аферой или ростовщичеством, т.е. ликвидным, дающим быструю отдачу бизнесом, чем станет вкладывать средства в долговременное дело. Что касается главного собственника – чиновника, то его собственническая позиция является чисто паразитической, организация сложной экономической деятельности находится вообще за пределами его компетенции и интересов.
Отсюда застойная, постоянно воспроизводящаяся бедность, отсюда же и необходимость мобилизационной экономики, которая, не имея стимулов к саморазвитию, двигается только волевыми толчками сверху. Движение, которое вечно буксует и, предоставленное само себе, мгновенно замирает. Чтобы возобновить процесс, необходимо опять всемерное усиление государства, разумеется, опять за счет ограбления частного сектора.
Во-вторых, крупные переделы собственности становятся практически неизбежными вместе с политическими кризисами, сменами власти – ведь собственность в определенном смысле есть лишь атрибут власти. Получив власть, спешат захватить эквивалентную чину собственность. Если значительной собственностью нельзя завладеть, не занимая сильных властных позиций, то именно запах собственности стимулирует политические катаклизмы. Все новые и новые властные группы и отдельные лидеры готовы штурмовать власть (в том числе и по горам трупов), преследуя не столько политические, государственные цели, сколько цели грубо меркантильные, прикрытые той или иной формой демагогии.
Отношения собственности становятся такими же нестабильными, как и политические. Власть оказывается привлекательной вдвойне: и как собственно власть, и как единственный надежный источник богатства, комфорта. Политические кризисы превращаются в страшные разломы всей социально-имущественной структуры общества. Все это в совокупности опять же не дает обществу развиваться, гоняет его по кругу застойной бедности. А чем беднее общество, тем сильнее стремятся к богатству его лидеры.
В-третьих, само мощное государство на поверку изнутри оказывается слабым, трухлявым. Его разъедают носители государственности – чиновники, не прекращающие охоту за собственностью.
Обычная коррупция быстро приводит к формированию значительных состояний. Чиновники интуитивно стараются стабилизировать свое положение, конвертировать свою власть в собственность. Предоставленные за службу наделы наследуются, затем начинают продаваться. Чуть ослабнет власть – назначенный воевода начинает вести себя как независимый князь. Земля, формально государственная, доходы от которой должны обеспечивать государственные нужды, на деле продается и покупается, концентрируется у богатых чиновников.
..."Государство – это я" – формула, по которой развивается чиновничья приватизация. Собирать налоги в свой карман, пользоваться государственным имуществом как своим – вот их формула приватизации.
Такая приватизация, естественно, разлагает, ослабляет государство, но отнюдь не меняет его тип. Чиновники и после приватизации остаются чиновниками. Они и не думают "отделяться от государства", прихватив свою собственность. Весь смысл восточной чиновничьей приватизации только в том, чтобы в рамках существующей системы, сохраняя нераздельность власти и собственности при доминировании первой, насытить непомерные аппетиты носителей власти.
В рамках такой "перестройки" существующей системы не происходит формирования института настоящей легитимной частной собственности. Происходит лишь дележ разграбленной государственной собственности государственными чиновниками. Замкнутый круг, в котором вращается восточная цивилизация, не разрывается, начинается новый виток.
Истощенное "государственниками" государство в конце концов рушится. Новый государь – один из соперничающих сановников, или вождь крестьянского восстания, или сосед-завоеватель, или кочевник – вновь восстанавливает эффективность централизованной власти, перераспределяет частные земли, ужесточает контроль за землепользованием. На места покоренных вассалов приходят назначенные начальники. Доходы государства растут. А через пару поколений чиновники вновь начинают приватизировать государственную собственность. Все повторяется.
...ярче всего такой династический цикл виден в истории Китая. Но его не трудно найти и в Египте, и в государствах Средней и Западной Азии.
Для предпринимателя, частного собственника этот повторяющийся цикл не оставляет надежд. В период укрепления империи он под мощным контролем и подозрением, под вечным риском конфискации. Ослабление империи открывает дорогу хаосу, междоусобицам, разбоям, чужеземным завоеваниям, когда ничего не гарантировано. В период своей мощи восточная деспотия опасна, при ослаблении – невыносима.
III
Что из вышеприведенных цитат книги Егора Гайдара «Государство и эволюция», написанной в 1997 году, не относится к нашей ситуации? Он предупреждал – его не слушали. Ни в России, ни в Беларуси, которой все сказанное целиком касается. Результат налицо: мы окзались в клетке азиатской институциональной матрицы – со всеми ее подлинными прелестями. Из этой матрицы никакие высокотехнологичные айфоны-плафоны-пифоны не выведут. Кто сомневается – можно на экскурсию в Гонконг съездить. А ежели дорого – прямо на месте по сторонам повнимательнее посмотреть...