Следующая пятилетка в Беларуси объявляется цифровой. Сообщив эту весть на открытии Кастрычницкага эканамiчнага форума, первый вице-премьер Александр Турчин попытался объяснить, что будущее белорусской экономики будет определяться успехами в цифровой трансформации, а двигать ее вперед должен ИТ-сектор.
На остальные отрасли власти надеются все меньше и меньше. На фоне стагнации экономики цифровизация выглядит здесь едва ли не даром небес. Что делать, когда в министерствах и подведомственным им отраслях – бардак и пофигизм, средств на господдержку госсектора все меньше, а российская помощь оборачивается интеграционной ловушкой? Спасти неизменную социально-экономическую модель и, заодно, вертикаль, может только чудо. И вот оно является – в сияющих цифровых ризах под гимны сладкоречивых бизнес-ангелов.
Предлагаемое ими решение безукоризненно элегантно. Дайте ПВТ право готовить по своему усмотрению нужные кадры в требуемом количестве без всяких лицензий, ограничений, вмешательства и контроля Минобразования и тп. Новый IT-университет, разнообразные курсы обеспечат мобилизацию всех, способных сложить буквы и цифры в коды и программы, на выполнение новых заказов глобальных цифровых корпораций. Если дать к имеющимся новые преференции, обещается увеличить выручку и экспорт резидентов ПВТ в разы, а зарплата их сотрудников и сопутствующие инвестиции станут мощным локомотивом для всей экономики. Начальство обещает поспособствовать, а публика млеет в предвкушении перемен. Или, хотя бы, попыток что-то изменить.
Иногда кажется, что главное назначение ПВТ – дарить надежду. Забудьте про «запущенные» заводы, тонущее в долгах и отходах село, закопанные в никуда миллиарды господдержки, мизерные заработки большинства населения и прочие проблемы. Есть лишь светлое цифровое будущее.
Помнится, кто только ни назначался у нас локомотивами отечественной экономики. То триада «экспорт-жилье-продовольствие», то сцепка «модернизация-инновации-холдинги-кластеры». Даже малый бизнес запрячь пытались. Но для всех слишком тяжел оказался груз бюрократической вертикали с чемоданом без ручки, набитым неэффективным госсектором и непомерными социальными обязательствами.
Теперь на трассе новый фаворит. Его экипаж потрясает завораживающими цифрами грядущего процветания. ИТ-сектор вытянет ВВП, экспорт и зарплаты, займы у РФ и МВФ клянчить больше не придется, потребность в российских энергоносителях, сырье, рынках и займах исчезнет. Причем без всякой приватизации и прочих рыночных либеральных пакостей. Весомые аргументы для сохранения полученных и выпрашивания новых преференций.
Под патронажем свыше IT-индустрия в Беларуси действительно сможет развиваться быстрее. Возможно, на выполнение услуг оффшорного программирования для цифровых американских и европейских ТНК можно мобилизовать в 3-4 раза больше людей, чем сейчас. Многие охотно бросят точить гайки и сажать картошку ради высокой зарплаты. Но тем, кто не освоит новые профессии, не выучит английский язык и обделен математическим мышлением, придется туго. Переориентация трудовых ресурсов и капиталов довольно быстро добьет традиционные отрасли, будущее которых, скорее всего, и так незавидно. Вопрос лишь в том, готово ли государство бросить на произвол судьбы промышленность и сельское хозяйство, забыть о нефте-алкогольно-табачно-мясо-молочной ориентации. Это рискованный путь. К примеру, в докладе ЮНКТАД отмечается, что построение цифровой экономики повлечет бум в отдельных секторах и множество проблем для других. А потому бизнесу и государствам в ходе цифровой трансформации экономики придется преодолевать немало перекосов и пузырей, которые могут повлечь череду финансовых и социальных проблем. Действительно, цифровые платформы легко обходят многие административные барьеры, в т.ч. по защите внутренних рынков. Но если интернет-торговля теснит традиционный ретейл, товары для нее все еще кому-то приходится производить.
Возможно, цифровизация и рост ИТ-отрасли выведут Беларусь в ряды передовых инновационных стран. Если хватит человеческого капитала, а налоговые льготы смогут компенсировать неэффективность административно-командных государственных институтов. Именно качество госуправления и правовой системы тащат нашу страну назад в международных рейтингах. А потому если по индексам развития ИКТ и инноваций мы опережаем страны СНГ, а также Китай с Индией, то до США, Японии, Южной Кореи и многих стран Европы нам далеко.
При этом надо достаточно добиваться большего, чем просто модель оффшорного программирования – пока ее не «убила» сама IT-отрасль Когда рутинную работу станут массово заменять алгоритмы, востребованными останутся лишь самые высококвалифицированные специалисты. Остальным придется искать себе другую работу – на развалинах некогда похороненных отраслей.
Кто есть кто
Намек насчет 95% не понимающих, что такое цифровая экономика, постоянно подтверждают масс-медиа и окловсяческие «эксперты», почему-то отождествляющие ПВТ со всем сектором ИКТ.
Доля вида деятельности «информация и связь» выросла до 6,3% в ВВП по итогам 6 месяцев тг. против 5,6% в I полугодии прошлого года и 5,1% в январе-июне 2017 г. Это хороший результат, хотя он связан не только с успехами ПВТ, но и со стагнацией ряда традиционных отраслей. В этом году информация и связь обеспечивает половину нашего скудного прироста ВВП – целых 0,5% из 1%. Интересно, что до июля тг. вклад этой отрасли в прирост ВВП никогда не публиковался. Но когда после истории с «грязной» нефтью вклад промышленности и транспорта существенно сократился, роль ИКТ подросла. Что дает ходокам впечатляющий аргумент к визиту в высшие сферы.
Однако, группировка «Сектор ИКТ», включает всю деятельность в сфере телекоммуникаций, производство оборудования, оптовую торговлю товарами, связанными с информационно-коммуникационными технологиями, оказание информационно-телекоммуникационных услуг. Это 5 тыс. организаций, из которых более 3 тысяч составляют ИТ-отрасль, к которой статистика относит программирование, компьютерные технологии, обработку данных, торговлю ПО и обслуживание компьютерной техники.
Валовая добавленная стоимость сектора ИКТ за 5 лет выросла с 3,1 до 5,6% ВВП, но доля ИТ-отрасли здесь только 3,6% ВВП. Именно в секторе ИКТ работает более 100 тыс.человек – 2,7% работников страны. Это вполне солидные показатели. Для сравнения в 2017 г. на ИКТ-сектор приходилось 6% валовой добавленной стоимости в США, Японии, Эстонии, где в нем занято 3,1, 4,3 и 3,8% работников.
Совсем смешно выглядит такой показатель как экспорт ПО на душу населения. Конечно здесь мы опережаем Индию и Китай, где живет более чем по 1,3 млрд, или США и Японию, где народу тоже куда больше, чем у нас, а значительная часть ПО производится для собственного огромного рынка.
Вообще, фактчекинг – едва ли не самое слабое звено в цифровой трансформации белорусской экономики (если она и впрямь состоится). Никакую тему не украшают rectally derived statistics. Фейковая арифметика годится для втирания очков начальству, которое всегда радо хоть какому-то позитиву для отчетности, или для оболванивания наивных обывателей. Но для оценки происходящего и планирования будущего лучше быть реалистами.
Ловушка налогов и неравенства
Еще более самый спорный аспект развития белорусской ИТ-индустрии – налоговые льготы. Все признают, что без них такого развития отрасли бы не было. А вот насчет цены этих льгот для общества мнения расходятся. По данным МНС резиденты ПВТ заплатили за 9 месяцев всего 210 млн. рублей налогов – 1,07% всех поступлений. Это ни плохо, ни хорошо – такова реальность. Льготы помогают отрасли развиваться, но бюджет на них неизбежно теряет. Эти потери никак не компенсируются косвенными налогами, «зашитыми» в потреблении высокооплачиваемых айтишников и других состоятельных по белорусским меркам людей. Их всех слишком мало, чтобы «перевесить» низкий уровень потребления остального населения, чья доля в тех же косвенных налогах в совокупности куда больше. Надежды на то, что чем больше потребляют богатые, тем больше шансов заработать у бедных, никогда не оправдываются. Конечно, в абсолютных цифрах: дескать 9% налога с 3-4 тыс. рублей больше, чем 13% с тысячи. Но в мире со времен Адама Смита справедливыми признаются налоги, соответствующие возможностям плательщиков. Так что в абсолютных цифрах считают не сколько изъято налогов, а сколько денег у плательщиков осталось. Поэтому проблемы неравенства, порождаемые разницей в доходах, Всемирный банк, ОЭСР и многие ученые предлагают решать путем перераспределения налоговой нагрузки на богатых.
Реальную эффективность налоговых льгот ПВТ еще только предстоит оценить – блага правила такой оценки Совмин недавно утвердил. Но пока за сэкономленные благодаря льготам в ПВТ налоги, нашим компаниям приходится платить миллионы долларов в бюджет США. Американские власти умеют выравнивать конкурентные условия, да и ЕС стремится ликвидировать налоговые премущества, создаваемые в отдельных юрисдикциях.
В ближайшие годы страны ОЭСР намерены установить новые правила налогообложения цифровых корпораций, перекрыв лазейки для сокрытия прибыли. На этом фоне Беларусь, не подписавшая конвенции MLI/ CRS может оказаться для этих компаний «тихой гаванью» – если ЕС и Россия не помешают. Но попытки занять место Ирландии или карибских офшоров, может оказаться небезопасной.
Рост выручки и экспорта ПВТ не избавил белорусскую экономику от стагнации, зато усилил проблемы неравенства доходов. Заместитель правления "Беларусбанка" Александр Егоров, выступая на KEF-2019, прямо заявил, что ИТ-сектор, абсорбируя ресурсы, прежде всего человеческие, и продавая их на экспорт, увеличивает внутренний спрос в стране. Это, по мнению А. Егорова «какой-то аналог голландской болезни». Он отметил, что из-за разниц в заработках в IT-секторе и всей остальной экономике, растет разрыв в уровне жизни и эрозию среднего класса.
Кое-какие симптомы этого диагноза уже имеются. К примеру, еще в 2015 г. инфляция для 10% наименее обеспеченных домохозяйств составляла 9,8%, а для 10% наиболее обеспеченных – 10,4%. Но с начала 2016 г. цены для бедных растут быстрее. Если в 2016-2018 гг. разрыв составлял около 20%, то в текущем году он уже почти в 1,5 раза больше: 2,8% против 1,9%. В 2016 г. доля продаж отечественных товаров в рознице достигала 65,9%, то в январе-сентябре 2019 г. – только 61,6%. Все чаще владельцы бизнес-центров отказываются продлевать договора аренды то с одной, то с другой компанией чтобы заполучить более выгодных арендаторов-айтишников. А потому будут нарастать недовольство, зависть и попытки компенсировать неравенство незаконными путями.
В фискальную проблему мы упремся и по другим причинам. Чем больше хиреют традиционные отрасли, тем меньше налогов удается с них собрать. Льготный ИТ-сектор эти потери никак не компенсирует. А на погашение ранее набранных долгов, образование, медицину, пенсии, социальную защиту увольняемых с погибающих предприятий понадобится много денег. Плюс содержание госаппарата и силовых структур, которые сокращаться пока не собираются.
Без политики никак
Кое-кому уже мерещится, что цифровизация изменит не только экономику, но и политическую систему. Дескать, государству придется все больше удовлетворять интересы IT-бизнеса, а тот постепенно превратится в правящую элиту. Иные бизнесмены уже и сами предвкушают переход от оцифровки административных процедур к полноценному электронному правительству, а от него к самым вершинам. Министров-ретроградов будут снимать по совету бизнеса, деятельность министерств начнут курировать наблюдательные советы, состоящие из специально дрессиро, тьфу, пардон, из лучших представителей делового сообщества. А там рукой подать до электронных выборов всех ветвей власти и постепенной передачи управленческих функций эалам и скайнетам. Чиновникам останется только тоже переквалифицироваться в программисты – вслед за иными вымирающими профессиями. Но вряд ли в реальности бюрократия, привыкшая монетизировать свою власть, позволит технократам навязывать свои правила. Бизнесменам еще долго придется выпрашивать у властей поблажки и преференции. И платить за них придется не только комплиментами и страновой рекламой. Как только нефтяной, молочной и транзитной ренты бюрократии станет не хватать, она возьмет ее с новых отраслей. А заодно навяжет ИТ-компаниям спонсирование колхозов и различных имиджевых проектов. Тогда и станет очевидной разница между «элементами английского права», вкрапленными в декрет, и правовым государством.
Серьезно следует отнестись и к предупреждению Егорова о том, что неравенство, что «может привести к росту социальной напряженности и изменениям запросов среднего избирателя в пользу консервативной модели и популизма». Собственно говоря, у нас то и другое и так имеется. Может, именно ради их сохранения власти так покровительствуют «айти-клубу»? Ведь это неплохая кузница аполитичных и равнодушных ко всему, кроме собственного кармана, кадров. Получается отличный апгрейд прежнего общественного договора – отказ от прав в обмен на благополучие и стабильность. Правда, есть риск, что сработает Уязвимость таких отношений в том, что если властям понадобится, они в одночасье истребуют у бизнеса деньги и все, что захотят в придачу. И это будет предложение, от которого не удастся отказаться.
Другой аспект цифровизации – возможности усиления контроля государства над обществом во всех сферах: от прослеживаемости товаров и доходов до цифрового досье на всех и каждого. Об опасности «цифрового» давления государства на граждан уже предупредил недавно специальный докладчик ООН по вопросу о крайней нищете и правах человека Филип Олстон.Электронные методы камерального контроля, мониторинга и надзора довольно активно используются уже сейчас. Но это лишь начало.