Белорусское правительство предпримет ряд мер для снижения потерь предприятий от курсовых разниц, заявил на заседании Совета Министров 21 ноября премьер-министр Михаил Мясникович – в т.ч. списание таких разниц за счет добавочного фонда. Судя по этому заявлению, речь идет о возврате к порядкам, похожим на те, что были в 90-е годы.
Это сугубо бухгалтерский вопрос, скажут некоторые.
И сильно ошибутся – последствия отразятся на всей экономике.
Глава правительства считает, что "сочетание курсовых разниц и высоких процентных ставок угнетает отрасль, особенно с длинными оборотом капитала -- промышленность и сельское хозяйство". Теперь минимизация потерь реального сектора от курсовых разниц обсуждается с правительством России, в частности, относительно вопросов взаимоотношения центробанков наших стран. Отметим, что, пока идет поиск путей согласования валютной политики, проект указа «Об отдельных вопросах списания курсовых разниц» согласовывается в правительстве уже с 10 ноября. На обсуждение в бизнес-союзы, как следовало бы в соответствии с Директивой № 4, он пока не выносился.
Учетные манипуляции с курсовыми разницами в Беларуси имеют долгую и грустную историю. Более 9 лет в соответствии с Декретом от 30.06.2000 № 15 «О порядке проведения переоценки имущества и обязательств в иностранной валюте при изменении Национальным банком курсов иностранных валют и отражения в бухгалтерском учете курсовых разниц», курсовые разницы по текущим операциям относились на расходы и доходы будущих периодов, а затем ежемесячно списывались на финансовые результаты в размере не менее 10% от фактической себестоимости, но не более суммы курсовых разниц, учтенных в составе доходов будущих периодов. Таким образом, убытки, связанные с девальвацией рубля, не признавались сразу в конечном финансовом результате, а «размазывались» на следующие месяцы и годы. Между тем в мировой практике принято признавать расходы, в т.ч. курсовые разницы, тогда, когда они понесены. Таким образом, пока зарубежные компании в кризисные времена, скрепя сердце, показывают убытки от падения курса своих валют, наши предприятия притворяются прибыльными. Это делает их бухгалтерскую отчетность заведомо недостоверной, а решения, принятые на ее основе -- ошибочными. Обманывали мы лишь себя — иностранные инвесторы прекрасно знали наши учетные нюансы, а потому требовали отчетность по МСФО, где курсовые разницы списывались сразу -- в соответствии с IAS 21 «Влияние валютных курсов». Затем Декрет от 28.01.2010 № 1 обязал коммерческие организации списывать на финансовые результаты в полном объеме курсовые разницы, кроме тех, которые образуются по кредиторской и дебиторской задолженности при осуществлении капвложений -- их по сей день можно относить на стоимость основных средств и нематериальных активов. Впрочем, на этом пути мы продержались недолго: грянул финансовый кризис и правительство постановлением от 3.06.2011 № 704 позволило опять относить курсовые разницы на доходы (расходы) будущих периодов и списывать на внереализационные доходы (расходы), учитываемые при налогообложении, в порядке и сроки, установленные руководителем организации, но не позднее 31.12.2014 г. Таким образом, реальные убытки от 3-кратной девальвации вновь «размазали» на 3 года, в надежде, что будущие доходы скроют их истинный масштаб (что отчасти удалось).
Между тем подоспел Закон от 12.07.2013 № 57-З «О бухгалтерском учете и отчетности», ст. которого туманно предписывает относить курсовые разницы «на увеличение или уменьшение активов, обязательств, собственного капитала, доходов, расходов в порядке, установленном законодательством Республики Беларусь». Поскольку Декрет № 15 с 1 января 2015 г. утрачивает силу, ожидалось, что появятся новые нормативные акты, приводящие правила учета курсовых разниц в соответствие с МСФО, что соответствовало бы духу Закона № 57-З и букве соглашений о создании евразийского экономического союза. Но реалии экономики приносят предприятиям все больше убытков, в т.ч. от плавного ослабления национальной валюты и еще более быстрого падения российского рубля. Каждый из них в составе дебиторской задолженности любого белорусского предприятия всего за 2 последних месяца принес 35 Br убытка, тогда как каждый доллар в кредиторской задолжeнности -- 240 Br.
Что изменится, если эти суммы списывать не на финансовые результаты, а в добавочный фонд? Вместо уменьшения или увеличения текущей прибыли предприятия будет уменьшаться или увеличиваться другая статья собственного капитала. С точки зрения структуры баланса безразлично, какая часть собственного капитала меняется из-за курсовых разниц. Искажается лишь финансовый результат отчетного периода. Скажем, если у вас дебиторская задолженность в падающих российских рублях или кредиторская в растущих долларах, то отрицательная курсовая разница уменьшает прибыль, а, следовательно, и чистые активы. Если законодательство предпишет относить курсовую разницу в добавочный фонд, они будут уменьшать его и, заодно, чистые активы.
Зато на бумаге создается иллюзия роста текущей прибыли (реже -- уменьшения). Денег от этого не прибавится, чистые активы все равно тают, иностранные инвесторы сочтут нас обманщиками, не признающими общепринятой методологии бухучета. Не секрет, что руководители многих предприятий весьма заинтересованы в таком варианте -- показывать на бумаге прибыль, чтобы сохранить премии, рапортовать о выполнении условий господдержки и избежать нагоняя свыше, куда легче, чем избежать убытков от девальвации, тем более, что за состояние собственного капитала у нас отвечать не принято. А потому всегда есть желающие «надавить» на Минфин, чтобы получить индульгенцию на сокрытие убытков -- путем неначисления амортизации, капитализации затрат, которые положено считать текущими, или их списания за счет капитала, а не прибыли отчетного периода, и т.п.
Подтасовки такого рода никогда не проходят даром. Во-первых, не признавая убытки (в частности, от девальвации), предприятия увеличат базу для исчисления налога на прибыль, и отчисления части прибыли государству в соответствии с Указом № 637. Стало быть, придется вносить в бюджет конкретные деньги из абстрактного источника. Частные миноритарии больше дивидендов не получат -- денег и чистых активов больше не появится. Во-вторых, искажаются сроки окупаемости инвестпроектов, потребность предприятий в капитале. Следовательно, управленческие решения будут приниматься на основании недостоверных исходных данных, а госпрограммы --ориентированы на финансирование из несуществующих источников собственных средств. Конечно, это не апокалипсис, но икебана последствий получается весьма милая.
В развитых странах вместо бухгалтерских манипуляций (которые там рассматриваются как особо тяжкое преступление) предлагаются различные способы хеджирования валютных рисков вроде валютных свопов, депозитов фьючерсных и форвардных сделок и т.п. Правительство и Нацбанк могли бы довольно быстро создать условия для широкого применения таких инструментов -- было бы желание. Всего-то и надо стимулировать предложение, внеся коррективы в нормативах безопасного функционирования банков, и дать разъяснения по порядку учета таких операций субъектами хозяйствования.