Белорусские бизнесмены не раз высказывали претензии по поводу двойного налогообложения своих доходов. Многим кажется несправедливым, что полученный доход облагается налогом на прибыль на корпоративном уровне, а затем распределенная прибыль повторно облагается налогом на дивиденды: подоходным на уровне физического лица и налогом на прибыль для собственников – юридических лиц. Такой порядок выглядит особенно дискриминационным по сравнению с индивидуальными предпринимателями, которые могут свободно распоряжаться своим доходом от предпринимательской деятельности после уплаты налогов (УСН, единый или подоходный налог). Получается, что ведение же бизнеса через корпорацию, т.е. юридическое лицо, обременено двойным налогообложением. Это сокращает доходность ведения бизнеса и провоцирует искать способы уклонения от уплаты налогов.
В основе подобных претензий лежит очевидный факт: у налогов на прибыль и на дивиденды имеется один общий источник: прибыль компании. Но ее многократное налогообложение – явление весьма распространенное. Законодатели и ученые объясняют это тем, что субъекты обложения обоими налогами разные. Плательщиком налог на прибыль является компания, получающая прибыль, а плательщиком налога на дивиденды – ее собственник: другая компания или физическое лицо. К тому же формально различаются и объекты обложения. По налогу на прибыль это – прибыль компании, а по налогу на дивиденды – доходы ее собственников.
Такие объяснения многим бизнесменам кажутся неубедительными, а классический вариант корпоративного налога, используемый большинством стран, включая Беларусь, - несправедливым.
Налог на распределенную прибыль
Альтернативой является модель налогообложения распределенной прибыли. Она предполагает, что прибыль, полученная компанией, не облагается налогом до тех пор, пока предприятие не решит выплатить ее в форме дивидендов своим участникам.
Внедрить такую модель рискнули власти Эстонии. В 2000 году они ввели механизм Сashflowtaxationmodel, при котором базой налогообложения является только распределенная прибыль – дивиденды и другие формы вывода прибыли из предприятия: доначисления по правилам трансфертного ценообразования, операции, не связанные с хозяйственною деятельностью, предоставление выгод сотрудникам, подарки и пожертвования.
Сначала в 2000 - 2004 гг. при выплате прибыли эстонские компании должны была удерживать налог по ставке 26/74, а к 2016 г. ставка постепенно была снижена до 20/80. С 1 января 2018 г. парламент Эстонии снизил ставку налога на распределенную прибыль с 20% до 14% для регулярной распределенной прибыли, т.е. такой, сумма которой не превышает средней распределенной прибыли компании за 3 последних года. Если база налогообложения превысит такую сумму, то уплате подлежит 20% налога. Кроме того, акционеры таких компаний будут уплачивать налог на пассивный доход в размере 7%.
По такому же принципу облагается в Эстонии прибыль постоянных представительств нерезидентов.
Ключевая идея модели в том, что при наличии положительного финансового результата компания сможет использовать прибыль или ее часть для расширения или модернизации своего производства. При этом упраздняется экономическое двойное налогообложение прибыли предприятий. Налог взимался только единожды: при распределении прибыли на уровне компании, а дивиденды, получаемые физическими лицами, подоходным налогом не облагались. Одновременно были ликвидированы многочисленные налоговые льготы, что выровняло налогообложение компаний.
Авторы реформы надеялись, что эксперимент позволит повысить капитализацию компаний, создаст условия для будущей прибыльности, увеличит возможности бизнеса реинвестировать в развитие, расширение и модернизацию производства, повысит заинтересованность в накоплении капитала, а не его выведения из бизнеса и страны, а также поможет привлечь в страну зарубежные инвестиции.
Последователи
Примеру Эстонии решила последовать Грузия, где налог на распределенную прибыль введен с начала 2017 г. Здесь дивиденды, выплаченные одним юридическим лицом-резидентом другому юридическому лицу-резиденту, а также дивиденды, уплаченные нерезидентом в пользу резидента Грузии, не подлежат налогообложению. Новый режим не распространяется на прибыль банков, кредитных объединений, страховых компаний и ломбардов до 1 января 2019 г.
Правительство Грузии надеется, что реформа повлечет дополнительное реинвестирование 2 млрд. лари (около 835 млн.USD) на протяжении 4 лет и создание около 40 тысяч новых рабочих мест.
В Латвии с 1 января 2018 г. также внедряется такая модель. Распределенная прибыль компаний облагается по ставке 20%, а физические лица не уплачивают подоходный налог за полученные ими дивиденды. База налогообложения делится на коэффициент 0,8, что сокращает фактическую эффективную ставку на 25%. К распределенной прибыли, кроме дивидендов, приравниваются расходы, не связанные с экономической деятельностью, уступка права долговых обязательств, предоставление кредитов связанному лицу, если сумма выданных кредитов не превышает суммы полученных такой компанией кредитов от несвязанных лиц, если кредит предоставляется дочерней компании и если кредит предоставляется на срок до 12 месяцев. Кроме того, разрешается уменьшать базу обложения налогом на распределённую прибыль пропорционально сумме погашения кредита.
Пока в 2018-2020 гг. пассивные доходы физических лиц будут облагаться налогом по ставке 10%, а если распределенная прибыль компаний не будет подлежать налогообложению, а доходы акционеров – по ставке 20%.
В 2016 г. возможность аналогичной реформы налога на прибыль бурно обсуждалась в Украине. Но киевские власти так и не рискнули пойти натим путем.
Простота и сложность
Опыт внедрения модели налога на выведенный капитал показывает, что этот шаг требует тщательной подготовки. Довольно сложно предварительно оценить возможные потери бюджета в ближайшие годы. Здесь возможны любые неожиданности. Например, предприятия могут принять решение копить деньги и не выплачивать дивиденды несколько лет. Наиболее привлекательным в реформе кажется стимул для реинвестирования прибыли. Но многолетняя практика показывает, что такие ожидания часто не оправдываются. Значительная часть высвобождаемых ресурсов почему-то не доходит по назначению, а направляется на личное потребление, финансовые спекуляции и т.п. Поэтому необходим контроль за целевым использованием высвобождаемых средств. Приходится выяснять, было ли реинвестирование, соответствовало ли оно установленным целями и срокам, правомерно ли применена льгота, а если нет – какие санкции применять.
Администрировать налог на выведенный капитал гораздо проще. Отпадает необходимость ведения налогового учета выручки и затрат, применения инвестиционных вычетов и льгот. Компании избавляются от всех хлопот с определением «учитываемых/неучитываемых расходов, контролем трансфертных цен и неприятностей, возникающих при проверках. Но одновременно появится категория скрытых платежей, которые в целях налогообложения могут приравниваться к дивидендам. Здесь существует риск злоупотреблений со стороны бизнеса и субъективной квалификации отдельных операций со стороны контролирующих органов.
Есть сложности в перераспределении налоговой нагрузки, особенно, если налогом облагается только прибыль, распределяемая физлицам. Если дивиденды выплачиваются нерезидентам, необходимо учитывать нормы соглашений об избежании двойного налогообложения, в т.ч. чтобы не допустить дискриминацию.
Что достанется казне
По расчетам специалистов, трансформация налога на прибыль может позволить бизнесу сэкономить почти половину начисляемого за год налог на прибыль. Конечно, технически снизить ставку куда проще, но это менее эффективно.
Впрочем, эстонская реформа не предполагала быструю отдачу. Первым "осязаемым" результатом является заметное уменьшение налоговых поступлений в бюджет. Так, в 1999 году доходы от корпоративного налога составили в Эстонии 1635 млн. крон, а в 2000-м удалось собрать только 855 млн. В последующие годы поступления от налога на распределенную прибыль существенно увеличились, но рост внутренних реинвестиций был минимальным. Компании не спешили инвестировать сэкономленные на корпоративном налоге средства в свое развитие, предпочитая наращивать свои ликвидные активы: депозиты в банках и ценные бумаги. В условиях переходного этапа развития экономики страны это было вполне объяснимо. Зато, благодаря накоплению прибыли, компании начали активнее рассчитываться по долгам. Сократились внешние заимствования, увеличилась ликвидность и финансовую устойчивость компаний. Но приток капиталов в течение 3 лет после начала реформы существенно не изменился. В дальнейшем рост ПИИ в значительной степени был обусловлен вступлением Эстонии в Евросоюз. Выявить причинно-следственную связь инвестиций с налогом на распределенную прибыль никто не смог.
Даже если реинвестирование будет достаточно активным, потребуется не менее 5 лет, чтобы предприятия стали платить больше НДС, зарплатных и имущественных налогов. Поэтому главная сложность – найти источники компенсации сокращающихся доходов казны на первом этапе. К примеру, в Эстонии для этого были упразднены льготы по НДС, увеличены госпошлины и штрафы. Кроме того, правительству пришлось сократить расходы госбюджета. В Латвии увеличили акцизы и имущественные налоги. Кому-то придется сделать то же самое или находить неналоговые источники. Но любая подобная попытка может вызвать недовольство населения, спровоцировать рост инфляции и другие неприятности. Если же вариант сокращения расходной части бюджета исключается, то о подобной реформе налога на прибыль, как впрочем, и о любых других кардинальных переменах, можно лишь мечтать…