По итогам 6 месяцев ВВП в Беларуси вырос на 2% по сравнению с январем-июнем 2022 г. Это уже немного больше половины уровня, заданного в прогнозе социально-экономического развития. Остается не останавливаться на достигнутом – если хватит источников финансирования и не изменится конъюнктура внешних рынков.
Отчасти нынешние результаты обусловлены эффектом низкой базы, но дело не только в нем. Так, в июне ВВП вырос примерно на 7,1% по сравнению с аналогичным периодом 2022 г., а во II квартале – на 6,1%. Объем ВВП (с устранением сезонности) в июне увеличился на ≈0,15–0,4% в сравнении с маем 2023 г. С
Главным «двигателем» роста является промышленность. Объем промпроизводства вырос на 6%, в том числе обрабатывающей промышленности – на 7,4%.
Комментируя итоги полугодия замминистра экономики Андрей Картун уверял, что «более 80% всех отраслей плюсует», причем машиностроение, легпром, нефтехимия «плюсуют на протяжении второго квартала с двузначными цифрами. Например, производство автомобилей увеличилось в 3 раза. В легкой промышленности темпы роста более 112%».
Вдаваться в детали замминистра не стал. Между тем, природа столь отрадного роста может быть разной. К примеру, зачастую двузначные темпы роста свидетельствуют лишь о частичном восстановлении после глубочайшего обвала. Но, поскольку данными о выпуске продукции количественном измерении общественность давно не балуют, остается поверить начальству на слово. Или попытаться понять, что стоит за цифрами.
Безусловно, они свидетельствуют о восстановлении после спада объема промпроизводства в прошлом году на 5,4%, в т.ч. в обрабатывающей промышленности – на 6,2% (в т.ч. в I полугодии 2022 г. – на 5,2 и 6% соответственно). В частности, рост в Минской области может объясняться успехами в восстановлении экспорта калийных удобрений. Правда, конкуренты так не считают. Например, в отчете компании Nutrien говорится, что в текущем году поставки калийных удобрений из Беларуси сократятся на 4-5 млн тонн по сравнению с 2021 г., т.е. на 25-40%, а Mosaic Company предполагает, что спад составит 5-6 млн тонн.
Далее. В обрабатывающей промышленности валовая добавленная стоимость (ВДС) выросла по итогам 6 месяцев на 7,6%, что заметно больше темпов роста выпуска. Это может свидетельствовать об успешном освоении новой продукции, хотя иногда достаточно благоприятной конъюнктуры, позволяющей заламывать любые цены на внешнем рынке. При этом не приходится жаловаться, что предприятия работают на склад. Действительно, запасы готовой продукции на складах за год выросли с 7,87 млрд рублей до 8,7 млрд на 1 июля 2023 г. Но такой рост выглядит впечатляюще лишь в текущих ценах. В сопоставимых ценах складские запасы увеличились всего на 0,68% (индекс-дефлятор ВВП – 109,8%), а в пересчете на долларовый эквивалент даже уменьшились. С другой стороны, соотношение запасов готовой продукции и среднемесячного объема производства за год выросло с 71,7% до 72,9%. В былые годы это сочли бы если не катастрофой, то серьезной проблемой. Но сейчас рост и объем складских запасов мало кого беспокоит.
Одновременно ВДС в строительстве выросла на 6,1%, в торговле – на 5,5%, в сельском хозяйстве – сократилась на 0,6%, в энергетике –на 1,5%, транспорте– на 5,8%. Одновременно ВДС сектора «информация и связь» сократилась на 17,3%, а его вклад в ВВП – с 7,4% до 6,6%. В итоге вклад IT-сектора и связи в ВВП, как и в прошлом году, оказался отрицательным (-1,3%).
Среди регионов лидером по темпам роста промпроизводства является Минская область (+12,4%). За ней следуют Гомельская область (+8,3%), Гродненская (+7,6%) и Минск (7%). Объяснять такие результаты затруднительно. Можно пофантазировать, что все дело в оживлении машиностроения за счет увеличения инвестиций на фоне стимулирующей денежно-кредитной политики и даже нерыночных мер или заказов ВПК. Можно свалить "вину" на помянутый эффект низкой базы. Скажем, в I полугодии прошлого года объем промпроизводства Минской области обвалился как раз на 12,8%, но в Гомельской области – на 3,7%, а в Минске – "только" на 1,2%. Остается согласиться, что все факторы удачно сошлись так, чтобы обеспечить восстановление, по крайне мене в некоторых регионах и сегментах промышленности.
Помимо количественных показателей, важное значение имеет качество. Одной из главных задач на 2021-2025 гг. когда-то называлось инновационное развитие. Планировалось увеличить долю инновационно активных организаций в обрабатывающей промышленности до 30%, а долю отгруженной инновационной продукции – до 21%. Но события последних лет сильно затрудняют возможности доступа к современным технологиями. Результат делают эти задачи неразрешимыми. В буклете "Промышленность" Белстат фиксирует, что доля добавленной стоимости продукции среднетехнологичных и высокотехнологичных отраслей в общем объеме добавленной стоимости сократилась с 40,6% в 2018 г. до 39,4% в 2022-м. При этом в структуре ВДС обрабатывающей промышленности низкотехнологичные производства занимают 41,1%, среднетехнологичные производства низкого уровня –19,4%, высокого уровня – 33,5%, а высокотехнологичные – только 5,9%, причем это соотношение очень мало изменилось за последние 5 лет.
Из 16 тыс. промышленных организаций только 449 осуществляли затраты на инновации, причем их сумма в долларовом эквиваленте с 2019 по 2022 год сократилась более чем вдвое. Если в 2019 г. они составляли 1,41 млрд рублей (673,4 млн $), то в в 2022-м – 0,82 млрд (311,7 млн $).
Правда, по итогам I полугодия удельный вес отгруженной инновационной продукции в общем объеме отгруженной продукции достиг 18,9%. Но не стоит обольщаться – новинок мирового уровня здесь традиционно мало. В последние годы их удельный вес в общем объеме отгруженной инновационной продукции (работ, услуг) составляет 05 - 0,6%.
Инвестиции
Важным фактором роста ВВП стало увеличение в I полугодие инвестиций в основной капитал на 7,2%. При этом интересно даже не скромное возобновлению роста после трех лет спада, а его источники. Так, объем инвестиций из республиканского бюджета вырос на 14,5%, а из местных – на 45,7%. В результате доля бюджетного финансирования выросла за год с 17,2 до 20,5%.
Финансирование за счет собственных средств организаций увеличилось лишь на 10,7%, небанковских заимствований – сократилось на 2/3, собственных средств населения – на 11%, а внебюджетных фондов – на 38,4% В то же время иностранные инвестиции в основной капитал выросли на 28,6% и достигли 628,2 млн. рублей. Происхождение этих денег не раскрывается. Возможно это часть государственного финансового кредита России на общую сумму до 105 млрд ₽, по которому было подписано соглашение в ноябре 2022 года. Правда, по словам вице-премьера РБ Петра Пархомчика пока освоено около четверти этой суммы – 27 млрд ₽ или 900 млн. BYN. Впрочем, что за инвестпроекты по импортозамещению в белорусском машиностроении, финансируются таким образом, достоверной информации нет. Так что можно предположить что угодно.
Доля банковских кредитов в общем объеме инвестиций в основной капитал сократилась за год с 10,3% до рекордно низкого значения – 7,5%, а их сумма упала по сравнению с I полугодию 2022 г. на 20,9%. При этом объем зарубежных банковских кредитов (включая кредитные линии) обвалился в 20 раз, их доля упала до микроскопических 0,08%, зато объем льготных кредитов удвоился.
Таким образом, роль заемных средств в инвестициях становится все менее значительной. Тем временем глава Нацбанка Павел Каллаур уверял, что финансовая система страны обеспечивает «спрос на кредиты в целом по экономике, и по сельскому хозяйству в том числе. И процентные ставки очень комфортные».
Кстати, если в январь-июне 2022 г. белорусские организации направляли на погашение кредитов 26,5% своей выручки, то в этом году – 29,8%. Надо полагать, такая динамика вполне комфортна для экономики в целом и для отдельных отраслей в частности. К примеру, если в «серьезно поддерживаемом» сельском хозяйстве доля выручки, отдаваемой на погашение кредитов, увеличилось за год с 17,5% до 20,2%, то в торговле – с 24,8% до 32,3%, а в промышленности – с 33% до 35%.
Заметно изменилась и структура источников финансирования жилищного строительства. Так, в январе-июне т.г. площадь жилья, введенного в эксплуатацию за счет бюджета, выросла в 1,5 раза, а за счет льготных кредитов – в 2,1 раза. В то же время площади, оплаченные за счет собственных средств сократились населения – на 4%, организаций – на четверть, а кредитов на рыночных условиях – почти вдвое. Но даже ценой таких усилий за 6 месяцев 2023 г. введено в эксплуатацию жилой площади на 8% меньше, чем в I полугодии 2022 г.
Такое увеличение госрасходов, разумеется, повлечет дальнейший рост дефицита бюджета, которое придется финансировать за счет внутренних и российских заимствований. Не обойдется и без дальнейшего повышения налогов. Это, конечно, скажется на деловой активности, но на нее и так особо рассчитывать не приходится. Еще больше денег потребуется, чтобы достичь официального параметра роста – 22,3%. Но если получится меньше, никто особо сокрушаться не станет – все можно свалить на западные санкции и происки.
Иностранные инвестиции
По итогам 6 месяцев 2023 г. статистика зафиксировала поступление 4,5 млрд. $ иностранных инвестиций (на 5,6% больше, чем годом ранее), в т.ч. 3,6 млрд – прямых (на 4,4% меньше.
При этом 57,1% от всех поступивших инвестиций приходится на РФ, а 20,2% – на Кипр (год назад – 45,3% и 20% соответственно). В структуре ПИИ доля РФ за год выросла с 42,2% до 48,9%, Кипра – с 21% до 25,2%, Германии с 2,35 до 3%, а Нидерландов – сократилась с 7,2% до 3,1%. Впрочем, такое разделение выглядит довольно условно.
В былые времена бизнесмены РБ и РФ в огромных масштабах выводили за рубеж свои капиталы, чтобы скрыть их от налогообложения и конфискаций, получить иностранное гражданство и прочие бонусы. Самой привлекательной «кубышкой» беглых капиталов из постсоветских стран Кипр традиционно был. Но времена меняются. Кипр – член ЕС, а потому поддерживает антиотмывочные правила и западные санкции. В результате он попал в список «недружественных» стран, как в РФ, так и в Беларуси. Найти другое убежище не так-то просто – одни страны прямо присоединились к западным санкциям, другие не хотят ссориться с американскими регуляторами, третьим просто никто деньги не доверит. А потому российским и белорусским бизнесменам приходится репатриировать значительную часть денег туда, откуда они когда-то выведены.
Во-вторых, основную часть иностранных инвестиций в прошлые годы составляли долги перед прямыми инвесторами. Проще говоря, это задолженность белорусских предприятий перед зарубежными поставщиками, по совместительству являющимися их же участниками. Сейчас значительная часть поставок идет через подставные компании из «дружественных» стран, а потому увеличиваются «инвестиции» из азиатских стран.
Еще более заметная тенденция – увеличение доли реинвестирования. Чиновники видят в этом свидетельство того, что собственники не уходят с рынка, а оставляют деньги в стране для развития бизнеса. Впрочем, уйти с рынка теперь проблемно. Постановлением Совмина № 54 запрещается продажа акций (долей) в уставных фондах 1849 юрлиц иностранным собственникам из «недружественных» стран. Среди них 326 – резиденты Кипра. Сами по себе нормы постановления № 54, принятого на основании указа № 93 «О дополнительных мерах по обеспечению стабильного функционирования экономики», не ограничивают вывод капитала из РБ. Но в реальности есть ряд препятствий. Так, постановлением Совмина № 192 запрещен вывоз из страны оборудования и транспортных средств. Перевод денег из РБ во многие страны затрудняют санкции, а на самом деле иногда переводить просто нечего. У некоторых компаний прибыль, отраженная в отчетности, не обеспечена реальными активами, или выплата дивидендов может привести к сокращению чистых активов ниже допустимого уровня, а то и к неплатежеспособности. Так что «реинвестированная» прибыль порой существует только на бумаге. Индикатором этих процессов может служить сумма уплаченных прямыми инвесторами в Беларуси налогов. Они в I полугодии 2023 сократились на 2,1% по сравнению с январем-июнем 2022, при том, что ставка налога на дивиденды нерезидентов в этом году увеличилась с 12% до 15%.
Имеются изменения и в структуре ПИИ. за 6 месяцев т.г. ПИИ в банковский сектор выросли на 23,9%, а в реальный сектор, напротив, сократились на 6,5%. В то же время иностранцы купили у белорусских граждан объектов недвижимости на 57,7 млн $ – на 36,8% больше, чем годом ранее, но в 2,6 раза меньше, чем во 2-м полугодии 2022 г. Так что рекорд активности в этом сегменте позади – по крайне мере, до следующего миграционного всплеска.
В то же время инвестиции белорусских компаний за рубеж выросли за год на 15,6% до 3149,7 млн $ по итогам 6 месяцев тг., хотя прямые инвестиции уменьшились на 0,7%. В частности, прямые инвестиции промпредприятий выросли на 31,5%, транспортных – сократились на 17,9%, торговых – на 51,1%, информационно-коммуникационных – на 27,4%. При этом доля белорусских инвестиций, направленных в РФ, выросла за год с 85,2% до 91,9%, а прямых – с 86,9 до 95%. Для сравнения, в 2019 году на долю РФ приходилось всего 61,9% зарубежных инвестиций белорусского бизнеса, тогда как вложения в Украину составляли 15,5%, а в британские компании – 9,8%. Теперь же особого выбора нет, а 97,8% прямых инвестиций белорусских организаций за рубеж представляют те же долговые инструменты, хотя сумма долгов уменьшилась на 4,2%. Зато чистые прямые инвестиции организаций РБ за рубежом выросли за год вдвое: с 86,4 млн до 172,1 млн. $.
Потребление
Одно из главных достижений белорусской экономики в I полугодии 2023 г. – восстановление потребления. Розничный товарооборот вырос в сопоставимых ценах на 4,6% к январю-июню 2022 г. Но в его структуре закрепились важные тенденции.
Первая из них – превышение в розничном товарообороте удельного веса продовольственных товаров (50,1%, в I полугодии 2023 г.). Так что стимулирование спроса упирается в потребительскую реальность. Большая часть расходов уходит на еду. Так, за 6 месяцев тг. в стране продано на 6,2% телевизоров больше, чем в январе-июне 2022 г., но холодильников – на 17,7% меньше, стиральных машин – на 14,1%, стройматериалов – на 6,8%. Почему-то больше всего стали покупать трикотажной одежды (рост на 73,8%), чулочно-носочных изделий (+52,8%), фармацевтических товаров (+18,4%) и обуви (+11,9%).
Казалось бы, меры властей РБ по импортозамещению в тандеме с западными санкциями должны радикально вытеснить импорт с полок магазинов. Но рост зарплат стимулирует спрос на зарубежные товары, который бизнес пытается удовлетворить с помощью параллельного импорта. В результате доля продаж белорусских продовольственных товаров в рознице за год выросла с 76,4 всего до 77,7%, а непродовольственных – осталась на уровне 41,6%, хотя по итогам года уже была больше. В частности, доля импортных телевизоров с сократилась с 83,7 до 77,8%, холодильников – с 47,5 до 46,3%, лекарств – с 59,7 до 56,6%, стройматериалов с 54,9 до 54,6%. Однако доля импортной обуви выросла за это время с 63,1 до 69,1%, трикотажа – с 58,2 до 71,4%, парфюмерии – с 79,8 до 80,5%, а чулочно-носочных изделий – с 21 до 48,9%.
Такая динамика покупок непродовольственных товаров слабо коррелирует с ростом потребительского кредитования. За 6 месяцев тг. белорусские банки выдали населению 4,87 млрд рублей кредитов на потребительские нужды – почти в 1,5 раза больше, чем в январе-июне 2022 г., а на финансирование недвижимости – 1,05 млрд. (+45,6%). Впрочем, у населения могут быть запросы, которые статистика не фиксирует.
Активизация потребительского кредитования пока не реанимировала авторынок. По данным Автомобильной ассоциации "БАА" в январе-июне тг в Беларуси ее участники продали 8046 автомобилей, что на 23,5% меньше, чем в I полугодии 2022 г. Это грустно, особенно учитывая, что в прошлом году дилеры БАА продали почти в 3 раза меньше машин, чем в 2021-м. Дилеры чисто по-оруэловски утешаются тем, что число продаваемых моделей выросло с осенних 30 до 40, хотя год назад было 60. Впрочем, абсолютным лидером белорусского авторынка стала китайская Geely – вероятно очень надолго.
Труд
Главным тормозом восстановления экономики все явственней становится нехватка человеческого капитала. В экономике республики в июне 2023 г. было занято 4 148,1 тыс. человек, что на 1,5% меньше, чем в июне 2022 г. Таким образом, за 3 года в стране стало на 152,4 тыс. работников меньше, в т.ч. только за последние 6 месяцев – на 23,4 тыс.
Дефицит рабочей силы способен стимулировать рост зарплат куда эффективнее, чем всякие административные меры. Так, номинальная начисленная зарплата в республике в июне тг. достигла 1927 рублей, то есть на 18,5% больше, чем в июне 2022 г. и на 14,4% больше, чем в январе тг. Это обеспечило увеличение реальной зарплаты на 7,4%, что существенно больше темпов роста производительности труда, которые составили всего 3,8%.
Важная особенность – в текущем году заметно уменьшилось число низкооплачиваемых работников и выросла доля тех, чьи заработки выше среднего уровня. Так, в мае тг. 24,3% работников получали более 2 тыс. рублей в месяц, тогда как годом ранее – 14,8%, а в мае 2021 г. – всего 11%. В то же время доля работников, получавших менее 1000 рублей, за 2 года сократилось с 48,7 до 27,1%.
Финансы
Могут ли предприятия позволить себе такой рост зарплат? Ответ нужно искать в их финансовых результатах. По итогам 6 месяцев затраты на оплату труда белорусских организаций выросли на 12,6% по сравнению с январем-июнем 2022 г., а их доля в затратах – с 17 до 17,2%. В то же время материальные затраты увеличились всего на 8,7%, амортизация – на 5,5%, а прочие затраты – на 24,1%.
Оиюндновременно выручка организаций в текущих ценах по итогам 6 месяцев выросла на 9,9%, себестоимость – на 11,6%. В итоге прибыль от реализации сократилась на 1,5% в текущих ценах, чистая прибыль увеличилась на 3%, а в сопоставимых ценах эти показатели – сократились на 10,3 и 6,2%. В частности, в сельском хозяйстве прибыль от реализации выросла на 18%, а чистая прибыль – на 13,1%, в промышленности – на 6 и 1,1% соответственно (в текущих ценах). В то же время в строительстве прибыль от реализации выросла на 15,2% а чистая прибыль сократилась на 21%, в торговле, наоборот, прибыль от реализации упала на 47,7%, а чистая прибыль выросла на 0,6%, а у транспортников оба показателя обвалились – на 26% и 66,8% .
При этом рентабельность продаж в промышленности уменьшилась за год с 10,3 до 10%, а в торговле – с 3,4 до 1,6%, а на транспорте – с 7 до 5,2%. В целом же у 62,4% организаций рентабельность составляла менее 10% и лишь у 4,5% она превышала 30% (годом ранее – у 63 и 4,4% соответственно).
Таким образом, доходы предприятий растут медленнее, чем расходы и инфляция, а прибыль не покрывает рост стоимости рабочей силы. Впрочем, это не совсем точная картина – белорусские правила бухучета разрешают не начислять амортизацию и откладывать списание курсовых разниц, что позволяет скрывать часть затрат и убытков. Так что в реальности прибыль может быть еще меньше. Эта тенденция будет усугубляться по мере накопления инфляционных ожиданий и убытков от девальвации рубля.
Налоги
Косвенной иллюстрацией состояния экономики являются данные о налогах. Их, к сожалению, приходится по кусочкам собирать из пресс-релизов МНС, содержащих лишь скудную информацию. Но кое-что можно увидеть.
Так, наибольший рост собранных налогов наблюдается в Гомельской и Витебской областях, вероятно в связи с увеличением объемов нефтепереработки. Также существенно увеличились налоговые поступления в Могилевской и Гродненской областях. Меньше всего выросли поступления в столице и Минской области, причем здесь доля НДС сократилась с 42,6 до 37,1% и с 17,5 до 8,9%, акцизов – с 8,3 до 6,7 и с 9,2 до 4,3%. В то же время доля подоходного налога – выросла с 21,2 до 21,5 и с 28,3 до 30,2%, а налога на прибыль – с 9,1 до 12,2 и с 5,5 до 14,9%.
Между тем в Брестской области доля подоходного налога увеличилась за год с 43,7 до 46,7%, налога на прибыль сократилась с 11,7 до 7,5%, а на НДС приходится всего 9%. В Гомельской области доля НДС выросла с 14,8 до 26,3%, а в Витебской сократилась с 44,9 до 36,8%. Однако в обеих областях доля подоходного налога сократилась: с 38,3 до 32,6 и с 38,1до 34,7%. А вот доля налога на прибыль составила в Гомельской области всего 6,9%, а в Витебской – 5,1%
Отчасти такая разнонаправленная динамика обусловлена распределением в регионах предприятий с очень неравномерным формированием добавленной стоимости. Но имеет значение и наличие «точечных» региональных льгот, которые существенно влияют на размеры налоговых поступлений как в республиканский, так и в местные бюджеты.
ВЭД
Смена векторов внешней торговли не избавила торговый баланс от отрицательного сальдо. Наоборот, оно увеличилось вместе с ускоренным ростом импорта. Он в целом вырос в январе-июне тг. на 22,6%, тогда как экспорт – только на 17,5%. При этом в торговле со странами СНГ экспорт вырос на 23,4%, импорт снизился на 1,9%, а в торговле с остальными странами, наоборот, экспорт сократился на 6,9%, а импорт вырос на 71,5%.
Разумеется, большую часть торговли со странами СНГ занимает Россия. Но, поскольку Беларусь и РФ не публикуют подробности внешнеторговой статистики, приходится довольствоваться неофициальными заявлениями, например, о росте взаимного товарооборота между двумя странами за 5 месяцев 2023 г. на 20% до 18 млрд $.
Гораздо откровеннее статистика других партнеров. Так, по данным китайской таможенной статистики по итогам 6 месяцев тг. товарооборот КНР с Беларусью вырос в 2,3 раза. При этом белорусский экспорт в Китай увеличился на 96,3%, превысив 1,61 млрд $, а китайский импорт в РБ – в 2,5 раза почти до 2,93 млрд. В итоге отрицательное сальдо в торговле с Китаем превысило 1,3 млрд. Экспорт в Азербайджан увеличился в 2,4 раза, в Бразилию – сократился на 40,9% (после прошлогоднего падения на 30,3%), в Индию – в 14 раз. В то же время, импорт из Турции почти удвоился, из Казахстана увеличился в 1,7 раза, из Армении – в 5,4 раза. При такой динамике неудивительно, что в торговле со странами СНГ сложилось положительное сальдо в 2,33 млрд $, то с остальными – минус 3,94 млрд.
Источники
Бюро национальной статистики Казахстана
По укрупненным товарным группам рост был весьма неравномерным. Так, экспорт инвестиционных товаров увеличился по итогам 6 месяцев тг. по сравнению с январем-июнем 2022 г. на 16,5%, промежуточных – на 8,1%, а их импорт – на 64,9% и 4,7% соответственно. Можно предположить, что попытки расширения производства и реализации импортозамещающих проектов потребовали дополнительных закупок оборудования. Это отчасти подтверждается и тем, что в инвестициях, вложенных в активную часть основных средств, на долю импорта приходится 49,5%, тогда как сами капвложения на эти цели увеличились на 19,1% по сравнению с I полугодием 2022 г.
В то же время экспорт потребительских продовольственных товаров увеличился в I полугодии на 4,2%, их импорт – на 21,7%, а непродовольственных – на 48,8 и 92,4% соответственно. Но на структуре внутреннего товарооборота рост импорта потребительских товаров не отразился. По-видимому значительная его часть вывозится по старым добрым схемам в одну дружественную страну.
Отметим, что в январе-июне 2023 г. показатель товарной концентрации экспорта составил 539, тогда как в I полугодии 2022 – 491, а 4 года назад – 800. Можно предположить, что это связано с сокращением доли нефтепродуктов и калийных удобрений.
Очевидно теперь белорусским предприятиям удалось перенаправить значительную часть своего экспорта из ЕС и Украины на российский и азиатские рынки. Например, по данным «Автостата» продажи МАЗа в России в I полугодии тг. выросли в 1,5 раза – до 3064 машин против 2027 в январе-июне 2022 г.
Но для ряда товаров изменение логистических маршрутов увеличило транзакционные издержки. А ориентация "на поставку объемов, а не на цену". касается, скорее всего, не только удобрений. Так что не приходится удивляться, что рентабельность продаж в республике сократилась с 8,5% в I полугодии 2022 г. до 7,6% в январе-июне тг.
Финансовые рынки
Индикатором инвестиционной активности фондовый рынок в Беларуси никогда не являлся. Между тем его динамика, судя по данным Минфина РБ, выглядит несколько аномально. Например, в январе-июне тг. объем сделок купли-продажи с акциями ЗАО вырос в 9,4 раза по сравнению с I полугодием 2022 г. и в 18,5 раз превысил сумму сделок с акциями ОАО, сумма которых за это время увеличилась на 11%. Зато объем иных операций с акциями (дарение и т.п.) сократился в 22,5 раз.
Одновременно объем сделок купли-продажи с облигациями сократился на 43,1%, причем операции с облигациями банков сократились в 2,6 раза, а с облигациями местных займов – вырос в 77 раз. Сумма сделок купли-продажи с облигациями предприятий выросла на 71,2%, а иные операции с ними – почти втрое. В то же время объем выпусков банковских облигаций вырос всего на 2,3%, а предприятий – на 8,9% в текущих ценах. При этом в пересчете на белорусские рубли резко сократился объем выпусков облигаций, номинированных в росс. рублях (-55,7%) и, в меньшей степени – в долларах (-10,2%), тогда как сумма облигаций в «токсичных» евро увеличилась на 7,7%, а в «дружественных» юанях – на 9%.
По-видимому, привлекать ресурсы с помощью бондов коммерческому сектору уже не очень нужно. Некоторым эмитентам интереснее досрочно выкупить свои облигации. А исполкомам приходится искать инструменты для реструктуризации повешенных на них долгов АПК и других госпредприятий.
Инвестиционная и потребительская активность подпитывается увеличением денег в экономике. За полгода в РБ денежная масса в широком определении (агрегат М3) успела вырасти на 9,4% до 67 млрд BYN, в т.ч. наличные деньги в обращении (M0) – на 24,4% до 8,57 млрд. Для сравнения, в 2020 году ШДМ увеличилась всего на 4,7%, в 2021-м – на 7%, а в 2022 г. – на 12,7%.
Отличительной особенностью денежного рынка в последнее время считается увеличение рублевой составляющей. Ее доля в средней широкой денежной массе в июле возросла до 54,5% против 51,7% на декабрь 2022 г. При этом объем срочных рублевых депозитов за последний год – с июля 2022 г. по июнь 2023 года увеличилась на 1,4 млрд рублей, или на 25,1%, тогда как валютные депозиты населения за год снизились на $353,3 млн, или на 9,6%. Казалось бы
В Нацбанке считают девалютизацию экономики позитивным явлением. Так бы оно и было, если бы сокращение спроса на валюту не было связано с растущей изоляцией страны на западном направлении.
В результате такой замечательной дедолларизации за год белорусский рубль девальвировался на 24,6%, в т.ч. в I полугодии – на 10,8%. Это, конечно, мелочи по сравнению с обвалами 8-12-летней давности, но тоже вполне ощутимо.
На курс влияет ряд факторов. С одной стороны, спрос на валютные кредиты снижается. Но, с другой, корпоративные заемщики, конвертирующие валютные кредиты в рублевые, вынуждают банки поддерживать спрос на валюту, чтобы сбалансировать открытые валютные позиции. К тому же из-за санкций выбор поставщиков сократился, а оставшиеся и новые партнеры могут диктовать свои условия.
В-третьих, существует определенный дисбаланс: экспортеры получают российские рубли и китайские юани, а импортерам зачастую нужнее доллары и евро. А потому курс рубля держался лишь до тех пор, пока не возобновился рост импорта. На первый взгляд, отказ от «токсичных» валют идет вполне успешно – оборот евро на валютном рынке упал почти до нуля, долларов – значительно сократился. Переход на "дружественные" валюты оказался довольно дорогим удовольствием. в сложившихся обстоятельствах цены, валюту платежа и прочие условия внешнеторговых сделок диктуют «друзья». Если они принимают юани и российские рубли, то по своему "дружескому" курсу, который почему-то привязывают к "токсичному" доллару.