Громить схемы дробления бизнеса стало теперь столь же нехитрым делом, как их создавать в недавнем прошлом. Гораздо сложнее доказать, что группа взаимозависимых компаний существует не для уклонения от налогов, а для эффективного ведения бизнеса. Особенно трудно если признаки эффективности выглядят неубедительно, а все управленческие решения становятся доказательствами умысла в манипуляциях.
Примером такой безнадеги может служить решение судебной коллегии по экономическим делам Верховного Суда от 13.07.2022 по делу №151ЭАП2212. Оно пополнит нашу коллекцию практики применения пункта 4 статьи 33 НК.
Итак, в ходе внеплановой проверки ООО «НПКЦ «И» сотрудники управления ДФР обнаружили, что в 2011-2018 гг. были зарегистрированы 8 субъектов хозяйствования. Их фактическими руководителями были учредители ООО, между которыми и учредителями этих фирм в придачу имелись родственные отношения.
Вообще-то проверка проводилась за период 2016 г. – 1-е полугодие 2021 года. Но выявленная схема дробления бизнеса по-видимому создавалась гораздо раньше. Ее типичные признаки, по мнению, проверяющих, были очевидны. Так, все компании были подчинены единому руководству, проводилась общая согласованная кадровая и организационная политика. В рамках группы использовались единые материальные и трудовые ресурсы, единый бренд и реклама, общий программный комплекс для ведения бухучета. ООО было основным, а точнее, единственным поставщиком товаров, реализуемых подконтрольными обществу компаниями, которые, разумеется применяли упрощенную систему налогообложения.
Этих признаков с лихвой хватило, чтобы проверяющие сочли, что целью создания такой схемы было снижение совокупной налоговой нагрузки ООО и получения «экономии» на НДС и налоге на прибыль. Просто выручка общества от розничной торговли непродовольственными товарами искусственно распределялась между восьмеркой «упрощенцев». Оставалось лишь позаботиться, чтобы отражаемая у них выручка не превышала установленного законодательством лимита, позволяющего применять УСН. Затем подконтрольные ООО субъекты хозяйствования передавали обществу оставшиеся у них в качестве прибыли деньги в виде беспроцентных займов, которые, как правило, не возвращались или со временем аннулировались.
Суды первой и апелляционной инстанций согласились как с выводами ДФР, так и с корректировкой налогов на основании норм п. 4 статьи 33 НК. О неправомерном применении контролерами этих норм к отношениям, возникшим до 01.01.2019 г., лучше было не заикаться. Обществу просто напомнили, что п. 15 ст. 4 Закона от 30.12.2018 №159-З прямо позволяет такое применение. Интересно, что, по мнению судей «аналогичные по своему смыслу и целям нормы содержались и в предыдущих редакциях НК и нормативных правовых актах, регулирующих данные отношения».
То есть, мало того, что законом закреплена возможность использования принципа «основной цели» задним числом, но, оказывается, и ранее в законодательстве имелись некие «аналогичные по своему смыслу и целям нормы». Удивительно, как это контролеры не постигли этого смысла раньше – а не то многим предпринимателям не поздоровилось бы так, что приснопамятный указ № 488 показался безобидной шуткой. Впрочем, активное пополнение практики применения п.4 ст. 33 НК, показывает, что упущенное можно успешно наверстать.
Бизнесмены по-видимому о таких аналогах тоже не подозревали, но сочли за благо о своей неосведомленности не заикаться. Тем не менее, суд, очевидно, в назидание остальным, сообщил, что поскольку согласно п. 2 ст. 3 НК положения нормативных правовых актов, принимаемых на основании и во исполнение НК, не могут противоречить положениям кодекса и выходить за пределы содержания этих положений, то отсутствие на момент проверки нормативного правового акта правительства, принятие которого предусматривает абзац 3 п. 4 ст. 33 НК, не может служить причиной для неприменения в рассматриваемом случае положений этого самого абзаца.
Действительно, в нашем примере (как и в ряде других за последние 3,5 года) контролеры и суды отлично обошлись без постановления Совмина от 15.07.2022 № 465, появившегося всего за 2 дня до решения ВС по данному делу.
Между тем в постановлении № 465 схемам дробления бизнеса уделяется особое внимание. Одним из оснований применения п. 4 ст. 33 НК названа намеренная государственная регистрация нескольких юрлиц и (или) ИП и (или) намеренное разделение деятельности между субъектами, имеющими право на применение особых режимов налогообложения и (или) налоговых льгот, а также перечислены некоторые признаки такой схемы (которых на самом деле гораздо больше – см. здесь).
Но и без этой подсказки в решении ВС особо подчеркнуто, что положения абзаца 3 п. 4 ст. 33 НК «направлены на пресечение таких действий плательщика, когда искусственно создается видимость самостоятельной хозяйственной деятельности нескольких субъектов хозяйствования при сохранении их внутреннего организационного, управленческого, кадрового и финансового единства с целью уменьшения налоговых обязательств каждого из участников такой схемы, а конечным бенефициаром такого построения бизнеса является один субъект».
Также в решении ВС отмечается, что при оценке выводов контролирующего органа об отсутствии разумных экономических или иных причин (деловой цели) в действиях проверяемого субъекта подлежат установлению обстоятельства, свидетельствующие о возможности влияния проверяемого плательщика (его должностных лиц) на условия и результат экономической деятельности, манипулирование условиями, сроками и порядком осуществления расчетов по сделкам (операциям), искусственного создания условий для использования налоговых преимуществ. К таким обстоятельствам могут быть отнесены «факты, указывающие на согласованность действий участников хозяйственной деятельности, предопределенность движения между ними денежных и товарных потоков».
Одним из таких фактов стало ежедневное предоставление компаниями директору ООО отчетов о своей деятельности с основными финансово-хозяйственными показателями, в т.ч., содержащие коммерческую тайну. В частности, там отражались выручка с разбивкой по формам оплаты, затраты по статьям, остатки по расчетным счетам, инкассация, платежи по кредитам и суммы, подлежащие перечислению ООО в качестве займов и др.
Кто-нибудь счел бы такую отчетность признаком образцового управления финансовыми потоками группы компаний, которому впору позавидовать любому холдингу. Но проверяющие расценили эти отчеты как «действия, противоречащие цели самостоятельной предпринимательской деятельности, названной в ст. 1 ГК», как еще одно свидетельство «согласованности действий этих компаний и самого общества" и их «направленности на обеспечение деятельности ООО с использованием налоговых преимуществ специальных режимов налогообложения взаимозависимых лиц».
Неудивительно, что безуспешными были попытки ООО заверить суд, что в построении структуры бизнеса не преследовалась цель незаконной минимизации налоговых обязательств, у созданных компаний были свои отдельные хозяйственные цели, разные направления деятельности, каждый из участников бизнеса имел свой штат работников, а объемы предпринимательской деятельности первоначального субъекта при этом не уменьшались.
Мораль. Из опубликованного решения суда не видно, подкрепили ли представители ООО свои благие намерения какими-то цифрами и иными аргументами. Если они и были, то суд не убедили. Так что руководителям остальных групп компаний стоит позаботиться о том, чтобы создаваемые ими структуры бизнеса и управления в ходе очередной проверки не оказались доказательствами уклонения от налогов. Особенно, если такая структура выглядит шибко эффективной…