Старость — это бесконечная проверка змейки брюк, хотя внешней угрозы никакой. Ну а окончательная такая старость — это пиджак, заправленный в брюки. Или кто женился на молодой — тот расплатился сполна: она его никогда не увидит молодым, он её никогда не увидит старой.
Самое главное, что старость — это наше будущее.
Нам долго вбивали, что дети — наше будущее. Это неправда. Детей ты не увидишь, когда они будут пожилыми, а вот старость — это твоё настоящее будущее. Ты, когда видишь пожилого человека, понимаешь: ты точно будешь таким. Если доживёшь.
Есть старость красивая, ухоженная.
Я видел спикершу конгресса в Америке в Вашингтоне. При виде сзади 30 лет вид спереди — 70, если ты случайно попал на лицо...
Ещё, конечно, очень хорошо стареют богатые. Некоторые даже покупают остров. Тогда можно жениться на молодой. Ключи от катера — только у тебя, и никуда она не денется. И гости никогда не приедут, если у них нет договорённости, что ты встретишь их на катере.
Вот такое пребывание с женой молодой на острове — тоже достойная старость, замечательно!
Бывает хорошая старость у врачей, особенно знаменитых. Благодаря высочайшей квалификации они уже даже издали могут поставить диагноз. Вот он, когда видит, что я поднимаюсь на 4-й этаж, спрашивает: «Чего вы так дышите?» И говорит, что не так.
Вот такой врач для живого человека — это просто счастье. А та молодёжь, которая лечит стариков...
Я иногда краем уха слышу сюсюканье: «Ручку поднимите, пожалуйста, глазик закройте. Ножку можете согнуть? Чуть-чуть приподнимитесь».
Старик чувствует, что он уже не старик — он уже идиот — и ему явно угрожает что-то плохое.
Потому что вот это: «глазик», «вам не трудно промокнуть себе веко?» — очень напрягает и унижает...
***
«Я не хочу быть стариком!!! Я не хочу быть стариком!!! Я не хочу быть стариком!!!»
Три крика...
И что с того, что не хотел? И что с того, что не хотел?! Что?!
Услышал бы меня Господь...
Он точно слышал. Он просто понял — от какого идиота... Представляю!
Если б меня услышали...
Я бы не сел в автомобиль. Я б сына не увидел. Не посадил за стол сто человек.
Я бы моря не увидел из своего окна. Я бы прохладу летом не включил.
Не знал компьютера. И не узнал свободы. И не увидел проводы трех пареньков в Москве.
То главное, что видел в жизни.
Я не прочел бы Оруэлла, Ницше, Пруста. Себя бы не прочел...
Что делать?.. За продолжение жизни мы платим старостью. За старость платим смертью...
Кто виноват, что все так дорого?
За право повидать, как взрослым станет сын, услышать, что он скажет, я должен был болеть, лечиться, кашлять.
Но я обязан был увидеть другую жизнь: отели, яхты, переполненные магазины.
Автомобили, лезущие друг на друга. Японский рыбный рынок. Греческие острова. Себя в Карнеги-холл.
Как бы увидел, если бы не постарел?
Я много дал. Я дорого купил.
Я заплатил годами, силой, остроумьем, успехом, женщинами, красотою ранней смерти, столь любимой у нас в стране.
Остаться в памяти красивым, сильным и молодым.
Я выбрал путь труднее.
Я старел, седел, ушел из ежедневного употребления, из популярности. Я отдал все, чтоб только посмотреть: газеты, спонсоры, помады, памперсы и интернет.
Дошел, увидел...
***
— Жизнь коротка. И надо уметь. Надо уметь уходить с плохого фильма. Бросать плохую книгу. Уходить от плохого человека. Их много. Дела не идущие бросать. Даже от посредственности уходить. Их много. Время дороже. Лучше поспать. Лучше поесть. Лучше посмотреть на огонь, на ребенка, на женщину, на воду.